“Покровский Вестник”, № 11-12(99), ноябрь-декабрь 2017 г.
Многое множество подвижников взрастила наша Слобожанская земля. Их имена, как звезды, ярко сияют среди сонма святых. Но о личности архимандрита Наркисса квитки мало кому известно, а ведь это любимый племянник святителя Иоасафа Белгородского, послушник нашего Свято-Покровского монастыря, настоятель Куряжского Спасо-Преображенского монастыря и… родной дядя по отцу известного украинского писателя Григория Квитки-Основьяненко. На протяжении десяти лет издательство «Покровский вестник» по крупицам собирало любую информацию, связанную с этой яркой выдающейся личностью. И сегодня мы делимся ей с вами, дорогие наши читатели.
Самое полное повествование о Наркиссе Квитке содержится в издании 1904 года «Куряжская обитель и ее Георгие-Петро-Павловский храм (1673-1903 гг.) епископа Стефана. С него и начнем.
***
…Георгиевско-Петро-Павловскому храму со времени его построения не было уделяемо внимания настоятелей: через 70 лет описан-ного времени он пришел потому в крайнее обветшание. На него обратил внимание следующий архимандрит Наркисс Квитка или, как сам он подписывался, Кветка, постриженец Куряжского монастыря. 1-го марта 1751 года, на 20 году жизни, от архимандрита Варлаама Тыщенского по благословению дяди своего Иоасафа Горленко, епископа Белгородского, он был пострижен в монашество, а через 20 лет, 14 сентября 1770 года, был назначен настоятелем давшей ему иноческий образ обители. Кроме Онуфрия и Варлаама Андреев-ского, он более всех настоятелей потрудился над благоустроением обители и украшением ее храмов. Образованный (ранее был учителем Коллегиума и преподавателем поэзии в Пскове и экзаменатором), весьма красноречивый (там же был соборным проповедником (был даже вызываем для проповеди в придворную императрицы Елисаветы церковь)), с изящными манерами, развитыми как домашним дворянским воспитанием, так и заграничною службою (был капелланом в Испании при русском посольстве и духовником при походной церкви для посольства, отправленного в Германию на мирный конгресс 1761-1762 гг.)…
Имея личное наследственное (образование) (он был сын изюмского полковника Ивана Григорьевича Квитки) и имея обширные связи не только в Малороссии (по своему влиятельному родству), но и в столице (по… посольской службе), он привлек к Куряжской обители большие средства. Это дало ему возможность закончить дело архимандрита Варлаама – построить в Куряже величественную колокольню, соответствующую соборному храму. Закладку ее он торжественно, при громадном стечении народа и пушечной пальбе, в великолепном облачении совершил 9 мая 1784 года в праздник Вознесения Господня.
Без сомнения, также торжественно он и освятил ее (в 1786 г.) по построении. Кроме того, он построил новые каменные настоятельские покои и келии для братии, расширил каменные стены обители. «Будучи аскетом в частной уединенной жизни, он любил благолепие храмов Божиих, пышность и великолепие в служении. Почему он и озаботился украсить все куряжские храмы и приобрел для них столько ценной
утвари и облачений, сколько обитель не успела приобрести до него за все свое столетнее
существование….» С особым тщанием он, конечно, украшал главную Преображенскую церковь. Здесь он
сделал корону над царскими вратами из цесарских камней, такими же камнями украсил ризы на местных иконах Спасителя и Божией Матери, сделал серебряную храмовую икону, Ахтырскую икону Божией Матери в серебряной ризе с жемчугом, серебряные ризы на иконы царских врат, венцы к прочим иконостасным иконам, вновь сделал 12 икон праздников Господних «искусного письма», в алтаре 6 больших икон на холсте, в церкви же 12 икон святителей, две из жизни Христа Спасителя и две картины из апокалипсиса. Из утвари для храмов он приобрел… настольное евангелие в серебряной обложке…, паникадила для Георгиевской церкви, одно паникадило из горного хрусталя над царскими вратами в Преображенской церкви три подсвечника, четырнадцать лампад. Все это (и не только!) было приобретаемо или его собственным, или монастырским коштом, а главным образом было даром многочисленных его почитателей, или же за приношения за поминовения знатных покойников, погребаемых в обители. Назовем некоторых благотворителей того времени: Шидловские, Сабуровы, Бурлуцкие, Квитки и другие. Никогда еще в Куряже не бывало такого великолепия храмов и пышности служения! Соответственно всему этому было и монастырское пение, которое до о. Наркисса, по-видимому, было запущено и на которое он тотчас же по приезде обратил особое внимание. В 1774 году из литовского города Стародуба он выписал «дидаскалия» Иосифа Торопова, который в течение 12 лет с искусством управлял монастырским хором и восхищал всех своим густым, подобно органу, басом. Пение было нотное, старинного напева. В монастырском архиве до сего времени сохранился старинный рукописный крупного красного письма или вернее рисования ирмологий на плотной пергаментоподобной бумаге.
***
Следует отметить, что Наркисс Квитка известен не только благодаря родству с великим святителем, но и незаурядному духовному и просветительскому таланту. Именным повелением императрицы в 1761 г. о. Наркисс был назначен духовником Посольства, отправляющегося в г. Аугсбург (Германия) для организации собственной духовной миссии в Западной Европе, а также для заключения перемирия между участниками Семилетней войны. Ввиду неуспеха конгресса по перемирию миссия была отозвана, а о. Наркисс
вместе с другими священнослужителями по просьбе Д.М. Голицина были оставлены еще на некоторое время в Европе. Поэтому можно смело утверждать, что именно они являются основателями той русской заграничной церковной жизни, которая теперь представляет собой множество приходов и даже целые епархии РПЦ в Европе.
***
В июне 1787 года архимандрит Наркисс… в нарочито устроенном в Москве облачении… встречал в… Успенском соборе Императрицу Екатерину! Однако, несмотря на оказанные почести и поистине царскую встречу, в мае 1788 года Екатерина издала указ, согласно которому «из находящихся в Белоградской
епархии монастырей оставить Харьковский Покровский для семинарии да женский Хорошевский, а остальные монастыри и пустыни обратить в приходские церкви непременно, а об излишнем в тех монастырях и пустынях строении, которое до приходских церквей и до будущих при них священноцерковнослужителей относиться не будет, дав знать наместническим правлениям требовать дабы
оное немедленно принято было в ведомство гражданское…»
25-го июля о. Наркисс получил этот, конечно, как громом поразивший его, указ; 27-го у него было отобрано все церковное и монастырское имущество. Прочая братия также была разослана … по оставленным на некоторое время… монастырям. Были отобраны земельные его владения, как дарственными записями, так и покупкою. Ризница и книги были распределены (главным образом) между Харьковским Успенским собором и Покровским монастырем. Осталось в Куряже только то, что для приходской церкви было ветхо и
мало кому нужно, в том числе и портрет о.Наркисса в трапезе церкви св. Георгия. Хозяйственные вещи также были забраны: повозки, столы, стулья, пять пудов оловянной и немалое число деревянной посуды, часы с колокольни, даже три живописных печи. Сломали даже несколько каменных келий, забирали и тащили все, что оказывалось годным. Это и понятно в виду того, что чиновники наместничества обыкновенно чинили великие злоупотребления с имуществом закрываемых монастырей. Настоятелю Покровского монастыря, ректору Василию, было предписано оставленную в Куряже ризницу и утварь взять в свое смотрение впредь до открытия там прихода и определения туда приходского священника, а
игуменов и прочих монашествующих выслать ему, архимандриту, в назначенные им монастыри немедленно, и чтобы они не имели нужды в подводах для выезда их, то нанять ему, архимандриту, им подводы и притом выдать каждому на путевое содержание…
О. Наркисс Квитка не перенес постигшего его и православные монастыри и, в частности, благоустроенный им Куряжский монастырь, бедствия. Он тяжко занемог, так что не мог управлять порученным ему Голутвинским монастырем. Вероятно, и ему он ожидал такой же участи, почему в 1789 г. уволился на покой
с просьбой дозволить ему окончить дни свои на родине – в Харьковском Покровском монастыре. За старостью (61 год) и болезнями его уволили сюда с назначением пристойных келий и с невозбранением священнодействия, «когда для спасения души своей пожелает», причем великодушно положили пенсию 150 рублей в год. Но в Покровском монастыре, занятом коллегиумом и квартирами наставников, «не отыскалось более пристойнейших келий, кроме тех, которые за колокольнею состоят – келия в одной связи с двумя чуланами и чрез сени другая с чуланом, которая может служить и поварнею». Два года в этих чуланах и прожил о. Наркисс, оплакивая опустошение и запустение дорогого ему Куряжа и молясь Богу о наступлении для иночества… лучших дней. Умер он 23-го апреля 1792 года в день храмового праздника в Куряже и бывших в нем ранее торжеств, которые о. Наркисс с таким неподражаемым величием устраивал, к славе святой православной Церкви, целых 18 лет. Какие картины рисовались в его угасающем воображении: торжественное ли Куряжское богослужение в этот день, прием ли им всей Харьковской знати, пушечная пальба и ликования собравшегося народа; или будничные скромные, невидимые миру, подвиги братии на назначавшихся им послушаниях; или же поругание и опустошение дорогой ему обители – это ушло с ним в могилу! Не можем сомневаться лишь в том, что души основателей и благотворителей обители с сочувствием окружали умирающего старца. Согласно информации, которую оставил потомкам преосв. Филарет Гумилевский в своем «Историко-статистическом описании Харьковской епархии», Наркисс Квитка погребен в Покровском монастыре. После него осталось «с одеяния и другого» только то, что нужно было для погребения; прочее все он роздал еще при жизни. Однако из письма брата его Федора Ивановича Квитки преосвященному Феоктисту (Мачульскому) становится ясно, что на самом деле он упокоен в бывшем с. Основа, под алтарем приходской церкви. Приводим цитату из письма: «Брат мой, архимандрит Наркисс, при окончании жизни своей поручил мне у Вашего Преосвященства благословения архипастырского и дозволения погребену бытии ему в селе моем Основе под алтарем церкви Рождества св. Предтечи. Я, желание моего брата исполняя, всепокорнейшее прошу… Вашего архипастырского дозволения и при том осмеливаюсь трудить для погребения брата моего Ваше Преосвященство не оставить прибытием Вашим. Впрочем, испрашивая Вашего архипастырского благословения, со вседолжным высокопочитанием пребываю преданный слуга Ф. Квитка. 23 апреля 1792 г. Тогда же преосв. Феоктист предписал Харьковскому Духовному правлению «…учинить распоряжение о погребении архимандрита Наркисса согласно письму Фе-дора Квитки (Арх. Харьк. Дух Конст., 1732 г. (1792 г. – ред.),приказ № 75). К сожалению, за 10 лет нам не удалось найти портрета о. Наркисса Квитки. Поэтому если у вас, дорогие наши читатели, есть какая-либо информация, просим сообщить об этом редакцию «Покровского вестника».
Материал подготовила Алла Станкевич