Покровский вестник, № 9-10(104), сентябрь-октябрь 2018 г.

Ольга Княженко

Однажды, путешествуя по святым местам, на приходе Крестовоздвиженской церкви одной из деревень Ярославской области, довелось мне увидеть двух необычных старушек. Обе в одинаковых косыночках, в одинаковых сарафанах…Та, что постарше – в инвалидной коляске. Все ее тело странным образом покручено, словно застыло раз и навсегда в какой-то дикой агонии. Полубоком она сидела в своей коляске, а руки и ноги невпопад торчали в разные стороны. Только лицо, а особенно глаза! Они дышали умиротворением, излучая покой и радость. Как потом выяснилось, это родные сестры Степанида и Мария Кудановы. Мне непременно захотелось познакомиться с ними, узнать про их необычную судьбу. И Господь управил узнать, как все было, и рассказать вам…

   Солнце уже закатилось и спряталось где-то за лесом. Вдалеке, на луговине, остывала трава, отдавая ночной прохладе свое тепло, мягким одеялом влажного пара покрывая землю. Где-то слышалось, как поют птицы, приветствуя наступившую прохладу, а кузнечики то и дело стрекотали, стараясь перетрещать друг друга. 
В большом доме на краю села, который недавно отобрали у семьи кулаков Сапрыкиных, обустроенного под сельский совет, в этот день все не гас свет. В окнах было видно оживленное движение, стоял сплошной гул от множества голосов. Все это напоминало гнездо, кишащее осами. Наконец, далеко за полночь широко распахнулась дверь, из которой сначала пролился свет керосиновой лампы, потом вывалились клубы папиросного дыма, а вслед за ними парами и небольшими группами стали выходить молодые парни и девчата, оживленно что-то обсуждая и перекрикивая друг друга. Мало-помалу стали расходиться по домам. Четверо из них отделились от большой группы и свернули на тропинку, ведущую в сторону хутора Угодичи.

– Правильно товарищ Тютькин сказал, буде кровушку-то нашу пить… Затуркали вконец:
туды не ходи, таво не роби, етаво не ешь…
Паши с утра до ночи, как вол, да и только. Хватит! Наконец, пришло наше время. Свобода-волюшка долгожданная! Я за нее все отдам, зубами выгрызать стану! – возбужденно выкрикивал слова кудрявый черноглазый парень.
– Мы с Нюркой тож в стороне сидеть не станем. И мы пойдем свободу свою отвоевывать!
Ишь, попривыкли командывать. Учат, учат кажный день. Теперыча наша власть пришла, наше время. Даж не верится, неужто вот она – свобода! Я теперь ее из рук-то не выпущу!
– Не вы-ы-ыпущу… Раскудахталась. Ее еще завоевать окончательно нужно, да удержать.
И тут придется проявить всю свою твердость, весь характер. Товарищ Тютькин сказал, что
без винтовок тут не обойдется… А что? Пора за дело браться. Завтра спозаранку и начнем. Не забоишься, Стешка, церковь-то громить?! У вас ведь с Нюркой бабка Прасковья набожная…
Ты, что ли, не говори ей, чего мы на завтра удумали с робятами.
– Еще чего! Вот возьму и скажу! Скажу непременно, сегодня же. Корчит из себя родственницу да благодетельницу великую. Как тятька с мамкой сгинули двенадцать лет тому назад, забрала она нас троих к себе. Я, говорит, теперыча вам буду и мамка, и тятька. Слушайтесь мене, говорит, не пропадем. А сама и давай нас в работы всякие пускать, спина не разгиналась от зари до ночи. А потом еще на коленях заставляла утром да вечером перед образами кланяться, лбом стучать. Она мне больше не указ.
– А ты, Нюрка ?
– А я че, хуже чель? И я со Стешкой. Куды она, туды и я…
– Ох, звезды то каки-и-е-е! Пропали сегодня наши посиделки. Не спели никакой песни, не сплясали…
– Плясунья ты наша! Потерпи чуток. Вот за-воюем окончательно новую жизнь, наладим
все, тады и петь-плясать станем вдоволь.
– Дык, ждать долго! Ничаво, я завтра найду, где сплясать!
– А с чего рушить то начнем?
– Сначала Крест этот нужно вытащить, стены ободрать, иконы сорвать и сжечь.
– А говорят, Крест уже пробовали вытащить, да с места сдвинуть не могли. Петька даж пилить брался, а не смог. Все зубья у пилы поломались, а на НЕМ – ни цара-пины.
– Да какая там пила у этого алкоголика может быть? Давеча нажрался до беспамяти, упал на борону и насмерть. На той неделе схоронили дурня. Царствие ему Небесное…
– Ну-ну! Какое еще там царствие? Мы строим свое царство – рабоче-крестьянское. И будет оно счастливым да свободным. И будет вокруг равенство; и все пути тебе
будут открыты! Хошь – агрономом стань, хошь – писателем… а хошь – фельшером.
– Фельшер! Светать скоро будет! Пора по домам, а то все дело завтра проспим. Ну, барышни, доправили мы вас в аккурат до крылечка. Завтра свидимся. Не скучайте без нас тута.
– Степ, а Степ, дык че, завтра-то, где мы вчетвером встретимся?
– Давайте прямиком к храму. Кто раньше придет – сразу за дело. Че хороводы водить?!
Берите с собой струмент какой. Работы много.
Распрощавшись на крылечке, хлопцы – Степан и Кирюха – скрылись за ветками раскидистого орешника, а сестры Стеша и Нюра, легко вспорхнув на порог, распахнули дверь в избу.
– Где это вас носило чуть ни до утра? Совсем стыд потеряли, попрыгуньи?

Покровский вестник, № 9-10(104), сентябрь-октябрь 2018 г.

Многие по видимости праведные считают себя христианами…

Прп. Макарий Египетский

   «Прежде всего познай самого себя, то есть узнай о самом себе, каков ты есть. Каков ты воистину, а не каков ты думаешь, что ты есть. С этим знанием становишься мудрее всех людей. С таким познанием себя и в смирение приходишь, и благодать получаешь от Господа. Если же не приобретешь самопознания, а рассчитываешь только на свой труд, знай, что всегда будешь находиться вдали от пути» (старец Иосиф Исихаст. Полное собрание сочинений. М., Ахтырка, 2015. С. 33).

   Эти слова принадлежат великому святому ХХ века, старцу Иосифу Исихасту. Все мирское образование старца состояло из двух или трех классов начальной школы. Но его мысль об абсолютной необходимости самопознания полностью совпадает с основной мыслью книги «Фантастический христианин в сравнении со святоотеческим человеком», написанной профессором богословского факультета Афинского университета Иоанном Корнаракисом.

   «Психология, исследующая бессознательное, установила, что мотивом для всякого со-противления самопознанию является страх. Страх перед реальным образом себя самого. Известный психиатр и психолог Карл Густав Юнг утверждал, что большинство людей боятся проникнуть в глубину своей души – не выскочит ли оттуда какое-нибудь чудовище, какой-нибудь змей, который ужаснет их или вызовет у них разочарование.

   Люди боятся, что в этом случае они столкнутся с экзистенциальными проблемами и тупиками, которые их сокрушат. Поэтому они предпочитают не заниматься проблемой, кто они такие и каков реальный образ их самих. Они чувствуют себя более комфортно и беспроблемно, если поручают своей фантазии создать образ самих себя – такой образ, который соответствовал бы уровню и качеству их общественного положения. Предпочитают рисовать свой образ в собственном воображении, а не изменять его в реальности к лучшему подвигом и трудами. Они отказываются от перемен, путь к которым лежит через страдания. Отказываются от борьбы, результат которой не может быть известен заранее.

   Так и слышатель слова Божия, увидевший свое отражение в Евангельской проповеди, заметил свои недостатки и несовершенства. Но лишь только он удалился от этого зеркала, как сразу забыл, каков он есть. Он вытеснил свой образ в беспамятство своего бессознательного, отверг этот образ и, как ему кажется, избавился от тяжелых экзистенциальных вопросов том, каков его образ на самом деле.

   Но так легко от действительности не убежишь. Важный психологический закон предупреждает: «Все, что вытеснено, мстит».

   Итак, правду говорит брат  Господень Иаков. Если слышатель слова Божия не исполняет это слово, то он обманывает сам себя. Такая его непоследовательность отдает его в распоряжение психодинамических законов невротического комплекса. Поэтому потеря памяти о самом себе после того, как он увидел свое отражение и отверг увиденный образ, является началом возникновения невротического комплекса. Такой человек остается фантастическим христианиноми оказывается во власти всех последствий самообмана, во власти своего невротического мышления…»

   Фантастический христианин – такое современное название дает нам Иоанн Корнарарикис этому состоянию человека. Однако само это явление ранее было известно как состояние духовной прелести. Вот какое определение ее мы находим у Игнатия Брянчанинова: «Прелесть есть повреждение естества человеческого ложью. Прелесть есть состояние всех человеков, без исключения, произведенное падением праотцов наших. Все мы – в прелести. Знание этого есть величайшее предохранение от прелести. Величайшая прелесть признавать себя свободным от прелести. Все мы обмануты, все обольщены, все находимся в ложном состоянии, нуждаемся в освобождении истиной. Истина есть Господь наш Иисус Христос. Усвоимся этой Истине верою в Нее; возопием молитвою к этой Истине, – и Она извлечет нас из пропасти самообольщения и обольщения демонами. Горестно состояние наше! Оно – темница, из которой мы молим извести нашу душу, исповедатися имени Господню. Оно – та мрачная земля, в которую низвергнута жизнь наша позавидовавшим нам и погнавшим нас врагом. Оно – плотское мудрование и лжеименный разум, которыми заражен весь мир, не признающий своей болезни, провозглашающий ее цветущим здравием. Оно – плоть и кровь, которые Царствия Божия наследити не могут. Оно – вечная смерть, врачуемая и уничтожаемая Господом Иисусом, Который есть воскрешение и живот. Таково наше состояние. Зрение его – новый повод к плачу. С плачем возопием ко Господу Иисусу, чтоб Он вывел нас из темницы, извлек из пропастей земных, исторг из челюстей смерти. «Господь наш Иисус Христос, – говорит преподобный  Симеон Новый Богослов, – потому и сошел к нам, что восхотел изъять нас из плена и из злейшей прелести».

Покровский Вестник, № 4(60), апрель 2013г.

Слово, произнесенное у святой Плащаницы
в Свято-Пантелеимоновском монастыре на горе Афон в Великую Пятницу 1978 года Владыкой Никодимом (Руснаком).
18 апреля 2013 года ему бы исполнилось 92 года…

Возлюбленные о Господе отцы и братия! В эти святые минуты, воспоминая положение во гроб Спасителя и Искупителя Мира, Господа нашего Иисуса Христа, мы с благоговейным трепетом преклоняем свои молитвенные чувства у святой Плащаницы – образного Гроба Господня не в отчаянном неведении, как святые Иосиф с Никодимом и жены-мироносицы, которые вместе с телом Богострадальца положили во гроб и всю свою надежду, ибо нам известно, – Он славно восстанет, но в горькой сознательности о том человеческом непостоянстве и двоедушии, которые и послужили страшному голгофскому обытию: человечество безжалостно распяло своего Спасителя и Господа, предпочтя пощадить вместо него разбойника Варавву; а также в глубоком раздумии над непостижимостью Божественной любви к роду человеческому, промыслительные действия которой так часто понимаются человеком совсем превратно, из-за чего человек не только противится ее спасительному действию, но часто и оскорбляет ее. До какой же жестокости может довести грех чувства человека, до какого бездушия доводит человеческую волю греховный азарт: «Кровь Его на нас и на чадах наших». (Мф. 27, 25). Участники страшной голгофской трагедии заклинают себя и своих потомков, лишь бы поскорее увидеть свою жертву на кресте. За что, почему? Ответ один – дабы
никто не смел тревожить их совесть, не напоминал им о грехе, с которым они так сжились. И когда Слышатся с Креста слова незлобливого Богострадальца: «Отче! Прости им, ибо не знают, что
делают» (Лк. 23, 34), стыдно поднять глаза на увенчанного терновым венцом на Кресте висящего Спасителя и Искупителя Мира, до конца любящего и желающего спасти во грехе погибающего
человека. Так любить может только Бог! Но увы! В ожесточившихся сердцах сострадательного ответа нет. «Если Ты сын Божий, сойди с Креста» (Мф. 27, 40), – слышится насмешливость обезумевшей толпы, не понимающей, что Ему их же ради необходимо и умереть, дабы до конца, чрез Свою Крестную смерть и Воскресение утвердить евангельскую Истину – Воскресение живых и мертвых. И более того, Господь, обращаясь в молитве к Своему Отцу Небесному: «Отче!., за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною» (Ин. 17, 19), открывает пред всем человечеством
Свою непостижимую и неизмеримую Божественную любовь, благодатию которой человек достигает
не только прощения своих грехов, но и усыновления Отцу Небесному – непостижимое обожествление,
приобретенное Его жертвенной Кровию.

“Покровский Вестник”, № 11-12(99), ноябрь-декабрь 2017 г.

Многое множество подвижников взрастила наша Слобожанская земля. Их имена, как звезды, ярко сияют среди сонма святых. Но о личности архимандрита Наркисса квитки мало кому известно, а ведь это любимый племянник святителя Иоасафа Белгородского, послушник нашего Свято-Покровского монастыря, настоятель Куряжского Спасо-Преображенского монастыря и… родной дядя по отцу известного украинского писателя Григория Квитки-Основьяненко. На протяжении десяти лет издательство «Покровский вестник» по крупицам собирало любую информацию, связанную с этой яркой выдающейся личностью. И сегодня мы делимся ей с вами, дорогие наши читатели.

Самое полное повествование о Наркиссе Квитке содержится в издании 1904 года «Куряжская обитель и ее Георгие-Петро-Павловский храм (1673-1903 гг.) епископа Стефана. С него и начнем.
***

…Георгиевско-Петро-Павловскому храму со времени его построения не было уделяемо внимания настоятелей: через 70 лет описан-ного времени он пришел потому в крайнее обветшание. На него обратил внимание следующий архимандрит Наркисс Квитка или, как сам он подписывался, Кветка, постриженец Куряжского монастыря. 1-го марта 1751 года, на 20 году жизни, от архимандрита Варлаама Тыщенского по благословению дяди своего Иоасафа Горленко, епископа Белгородского, он был пострижен в монашество, а через 20 лет, 14 сентября 1770 года, был назначен настоятелем давшей ему иноческий образ обители. Кроме Онуфрия и Варлаама Андреев-ского, он более всех настоятелей потрудился над благоустроением обители и украшением ее храмов. Образованный (ранее был учителем Коллегиума и преподавателем поэзии в Пскове и экзаменатором), весьма красноречивый (там же был соборным проповедником (был даже вызываем для проповеди в придворную императрицы Елисаветы церковь)), с изящными манерами, развитыми как домашним дворянским воспитанием, так и заграничною службою (был капелланом в Испании при русском посольстве и духовником при походной церкви для посольства, отправленного в Германию на мирный конгресс 1761-1762 гг.)…

“Покровский вестник”, № 4(71), апрель 2014 г.

18 квітня 2014 року владиці Никодиму (Руснаку) виповнилося б 93 роки. Пам’яті незабутнього архіпастиря присвячується…

Благоговейно говорю
О том, кто сердцем близок свету.
И посвящаю песнь свою
Митрополиту и Поэту…
С. Дмитриев, «Божья искра»

Одного разу відомий естрадний співак Василь Зінкевич, виконавець всенародно улюбленої пісні «Червона рута», сказав про наші пісні: «Я поїздив по світах, бачив, яке враження залишають виступи славетних артистів різних країн на публіку. Так, їхні пісні зачаровують, дуже подобаються людям, захоплюють, вражають. Але українська пісня зупиняє». Здається, краще й не сказати про українську пісню.
Знайдено найхарактерніше, найвлучніше слово – зупиняє. Чимало в нашій пісенній скарбниці музично-поетичних перлин: «Щедрик», «Ой радуйся, земле!», «Дивлюсь я на небо…», «Чуєш, брате мій…», «Пісня про рушник», «Два кольори», «Київський вальс», «Черемшина», «Ясени» та багато інших, почувши які залишаєш усілякі справи, зупиняєшся і слухаєш, слухаєш, слухаєш, намагаючись не пропустити жодного звука і слова. Нечасто з’явиться нова пісня подібної величини. А буває й так, що раптом відкриваєш для себе цілий пласт невідомих, нечуваних, дивовижних пісень, які тихенько, скромно і ненав’язливо лежать записані на дисках на бібліотечних чи магазинних полицях і чекають на слухача. Саме так прийшли до мене пісні на вірші нашого Митрополита Владики Никодима з диску «Пам’ять серця», взятого мною в бібліотеці духовної літератури Свято-Благовіщенського собору. Зупинила мене перша пісня цього диску «Коли тобі гірко…». Кілька разів прослуховувала я пісню, яка так сподобалася, знову і знову хотіла почути гарну мелодію композитора М. Стецюна, щире виконання, її теплі, проникливі слова, що линули від серця автора, зворушу-вали найпотаємніші куточки моєї душі, щемливо торкаючись струн пам’яті дитинства, батьківського піклування, важких життєвих випробувань. Так хотілося послухати пісню зі своїми батьками, з родичами, поділитися враженнями, разом заплакати. Але батьків вже немає, рідні далеко, слухали з чоловіком. І подумала, що пісню Владики я все-таки донесу до своїх батьків, переписавши на диктофон і давши пролунати їй на кладовищі біля їхніх могилок. І це будуть найвдячніші слухачі, бо їх душі живуть і спостерігають за нами з висоти небес, куди і вознесеться свята пісня, даруючи наостанку життєстверджуюче прощання: «Що б там не було, я надіюсь на Бога і вірю, що він допоможе мені…» Низький уклін Вам і палка подяка, дорогий Владико Никодиме, за Вашу творчість не лише на богословській, а й на літературній ниві. Багато віршів з Вашого художнього доробку добре було б включити до шкільної програми. Така духовна поезія, яка представлена не лише піснями на дисках, а й розкішним друкованим шеститомним виданням, тільки б збагатила та вирівняла моральний стан підростаючого покоління, покликала б на добро затьмарені душі, бо в кожному рядку поезій відчувається безмежна любов до Творця, до людей і до Канонічної Православної Церкви. Трохи згодом, пізніше, мені пощастило ознайомитися з іншим музичним альбомом пісень на вірші Владики Никодима «Час. Події. Долі». І знову слухала, затамувавши подих, відмічаючи в захопленні красу пісні, талант її авторів, високопрофесійне виконання, загальну майстерність наших незрівнянних харківських митців у створенні кожного альбому, відчуття любовного та шанобливого ставлення всіх причетних до великої праці з оформлення і випуску креативного електронного видання. Особливою красою та мелодійністю виділяється пісня М. Стецюна «Божьи пастыри», присвячена священнослужителям, які загинули в роки репресій, у виконанні Камерного хору Харківської обласної філармонії під керівництвом В. Палкіна. Пісня «Божьи пастыри» постає як пісня-молитва і пісня-реквієм, пісня-подяка і пісня-плач. А потім ще довго-довго звучить в тобі і наповнює святим благословенням. Варто згадати виразні слова самого Владики Никодима з його передмови до книги ієродіакона Софронія (Макрицького) «Священномученик архиепископ Курский и Обоянский Онуфрий (Гага-люк) 1889–1938» про страдницький подвиг святителів: «Новомученики Слободского края остались непоколебимы в вере, своею исповеднической кровью засвидетельствовали они преданность Православию. Никакие трудности жизни, расколы, унижения, клевета и политические обвинения, узнические испытания, умерщвления не могли отлучить их от любви Божией (Рим. 8, 35), посеять в них мрак неверия и вражды против Творца, превратить их совесть в поле страстей и беззаконня»: Божьи пастыри наши лучшие, Вы не дрогнули, умирая. Вы несли свой крест, новомученики Слободского края. Всі пісні двох прослуханих альбомів гарні, одна краща за іншу, тому хочеться назвати ще кілька напрочуд гарних творів, які надзвичайно сподобалися і запам’яталися.
Це: «Гори, гори, моя лампадка» (муз. Ю. Овчаренка, вик. А. Тимошенко), «Спогади» (муз. Ю. Овчаренка, вик. О. Літенко), «Прерванный полет» (муз. Г. Пугачова, вик. Н. Пугачова), «Владика Онуфрій» (муз. Г. Пугачова, вик. Г. Пугачов), «Заповіт» (муз. М. Стецюна, вик. І. Сахно). Неймовірно, як актуально і пророче звучать нині заключні слова завершальної пісні нашого Митрополита Владики Никодима: Запам’ятайте заповіт: Єднайтесь всі в одну родину! Допоки Захід є і Схід – Допоки буде Україна.

Березень, 2014
Раба Божа Татіана