Покровский Вестник, № 4(60), апрель 2013г.
Слово, произнесенное у святой Плащаницы
в Свято-Пантелеимоновском монастыре на горе Афон в Великую Пятницу 1978 года Владыкой Никодимом (Руснаком).
18 апреля 2013 года ему бы исполнилось 92 года…
Возлюбленные о Господе отцы и братия! В эти святые минуты, воспоминая положение во гроб Спасителя и Искупителя Мира, Господа нашего Иисуса Христа, мы с благоговейным трепетом преклоняем свои молитвенные чувства у святой Плащаницы – образного Гроба Господня не в отчаянном неведении, как святые Иосиф с Никодимом и жены-мироносицы, которые вместе с телом Богострадальца положили во гроб и всю свою надежду, ибо нам известно, – Он славно восстанет, но в горькой сознательности о том человеческом непостоянстве и двоедушии, которые и послужили страшному голгофскому обытию: человечество безжалостно распяло своего Спасителя и Господа, предпочтя пощадить вместо него разбойника Варавву; а также в глубоком раздумии над непостижимостью Божественной любви к роду человеческому, промыслительные действия которой так часто понимаются человеком совсем превратно, из-за чего человек не только противится ее спасительному действию, но часто и оскорбляет ее. До какой же жестокости может довести грех чувства человека, до какого бездушия доводит человеческую волю греховный азарт: «Кровь Его на нас и на чадах наших». (Мф. 27, 25). Участники страшной голгофской трагедии заклинают себя и своих потомков, лишь бы поскорее увидеть свою жертву на кресте. За что, почему? Ответ один – дабы
никто не смел тревожить их совесть, не напоминал им о грехе, с которым они так сжились. И когда Слышатся с Креста слова незлобливого Богострадальца: «Отче! Прости им, ибо не знают, что
делают» (Лк. 23, 34), стыдно поднять глаза на увенчанного терновым венцом на Кресте висящего Спасителя и Искупителя Мира, до конца любящего и желающего спасти во грехе погибающего
человека. Так любить может только Бог! Но увы! В ожесточившихся сердцах сострадательного ответа нет. «Если Ты сын Божий, сойди с Креста» (Мф. 27, 40), – слышится насмешливость обезумевшей толпы, не понимающей, что Ему их же ради необходимо и умереть, дабы до конца, чрез Свою Крестную смерть и Воскресение утвердить евангельскую Истину – Воскресение живых и мертвых. И более того, Господь, обращаясь в молитве к Своему Отцу Небесному: «Отче!., за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною» (Ин. 17, 19), открывает пред всем человечеством
Свою непостижимую и неизмеримую Божественную любовь, благодатию которой человек достигает
не только прощения своих грехов, но и усыновления Отцу Небесному – непостижимое обожествление,
приобретенное Его жертвенной Кровию.
Вот, мои возлюбленные, та непроходимая пропасть между
нашей волей и волей Божией, для преодоления которой Любовь бесконечная – Спаситель Мира и лежит пред нами ныне во гробе мертвецом. Приступая к святой Плащанице, невольно слышится в душе как будто не свой голос: кого же я из всех распинавших Господа представляю? И вместо
ответа хочется, рыдая, бежать вместе со святым апостолом Петром, поправшим в те страшные минуты свою священную клятву: «Господи! С Тобой я готов есмь и в темницу и на смерть ити» (Лк. 22, 33), – а теперь, прячась в тени переулков, он со стыдом оплакивает свой позор, ибо предал Своего любимого Господа в тяжкий час Его страданий. Боже мой! Разве мы, отдавшие свою жизнь иноческому послушанию, не так же заверяли любимого Господа, когда в священном порыве горения веры и любви к Нему, мы крестообразно распинались пред алтарем святого храма и в своих монашеских обетах клялись в девственной чистоте, искреннем послушании и в нелицемерной взаимной любви отдать свою жизнь на алтарь служения Его святой евангельской Истине – навсегда сраспяться с Ним молитвою и сострадательной любовию за спасение всех людей, для себя же телесно умереть и своим послушанием воле Божией и святой Церкви принести Богу жертву чистую и непорочную, до конца не сознавая ни крестной тяжести, ни жизненного испытательного пути
и, более того – непостоянства своей греховной воли, способной попрать в человеке самые священные намерения. Всматриваясь в бездыханное Лицо Спасителя Мира, жестокости ради лежавшего во гробе, – образ страшного попрания человеком Божественной любви, совесть невольно содрогается под тяжестью греха, что не по нужде или насилию, но по своему произволению и мы без сожаления наносили любящему нас Господу новые раны, не раз преступали обеты святого Крещения, Таинства Исповеди, а кто и иноческой клятвы, чем жестоко предавали Его Божественную любовь, предпочтя ей греховные мгновения. А ведь, уходя от мирской жизни, ради Господа оставляли мы отца и матерь, родных и близких, и всю прелесть юности, нам искренне хотелось принести своему Искупителю жизнь чистую и непорочную, сердце же, пламенеющее жертвенной любовию, никогда ничем не опороченной, как и святой апостол Петр, не подозревая, что враг нашего спасения – диавол, зависти ради, не раз со сладостью посмеется над нашими святыми чувствами и намерениями, нами же, по его
лукавому соблазну, без принуждения попранными, злорадственно поставит нас со стыдом и душевной
болью на суд пред лицом Божественной любви. Что можно сказать в оправдание на слова Евангелия: «Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха; а теперь не имеют извинения во грехе своем». (Ин. 15, 22). Но взирая на прободенные раны Спасителя, сердце невольно наполняется
светлой надеждой и необъяснимой отрадой: средство для оправдания есть! Есть Его неисчерпаемая
Божественная любовь, которая благоразумного разбойника в одно мгновение облагодатствовала вечным блаженством рая: «Ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 43), а в первые же часы преславного Воскресения из мертвых, как бы не перенося душевных страданий святого апостола Петра, чрез ангела, возвестившего женам-мироносицам о Его Воскресении, спешит призвать «и Петра» (Мф. 16, 7) на пир вечной радости – победы жизни над смертию. Этот Божественный зов ко всем кающимся грешникам, призывающий всех земнородных в царство вечной славы Божией, – богатство никем не крадомое. Познав благодатную силу и сладость этой Божественной любви, как священное средство надежды на спасение, наш афонский подвижник старец Силуан говорит: «Многие думают: я много нагрешил; убивал, грабил, насиловал, клеветал, распутничал и многое
другое делал, и от стыда не идут на покаяние. Но они забывают, что все грехи их пред Богом, что капля в море. О, братия мои, вся земля, покайтеся, покаместь есть время». (Иером. Софроний. Старец Силуан, с. 143).
Возлюбленные отцы и братия, может ли быть для нас более благоприятное время этого святого
дня, когда мы, по благоизволению Божией Матери, находимся среди великих святынь Афона и стоим у святой Плащаницы – священного воспоминания Божественной Жертвы, принесенной за грехи наши и всего мира, дабы в искреннем сердечном покаянии припасть к ногам Богострадальца и испросить Его прощения; умолить Его войти в «закхееву храмину» – нашу убогую, грехом измученную душу, и оживить и освятить ее своей Божественной любовию.
Итак, мои возлюбленные, в эти святые минуты, здесь, на этой святой Горе – земном Жребии Преблагословенной Матери Богострадальца, призвав Ее на молитвенную помощь, а также и всех святых угодников афонских, всей силой нашей души, всей правдой нашей совести, всей верой нашей надежды и всей теплотой нашей любви, с умиленными слезами искреннего раскаяния за все, нами содеянное, припадем к любящему нас Спасителю и Искупителю и со святым апостолом Петром душевно восплачемся пред Ним, взывая из глубины души: «Господи! Помилуй меня, падшее создание Твое, Господи! Поверь мне, что я искренне сожалею о всех моих беззакониях. Господи! Поверь мне, что я всей душой жажду Тебя. Господи! Поверь мне, что я люблю Тебя».
Аминь.