Евангельские чтения. Литургия 24 февраля 2019 года.

Здесь под тем «человеком» Господь говорит о Самом Себе, и тут нет ничего удивительного. Ибо если воистину Он стал ради нашего спасения Человеком, то что удивляться, если ради нашей пользы Он представил Себя (в притче) одним из людей, Он — Который является всегда Хранителем и души и тела, как Владыка и Творец и того и другого; Который единый явил дела любви к нам и преизобильной заботы еще и до того, как мы пришли в бытие? Ибо до того как мы пришли на свет, Он уготовал нам вечное наследие Царства, как Он Сам говорит, — «прежде сложения мира» (Ин. 17:24). Прежде нас ради Он сотворил служебных посылаемых Ангелов, как говорит Павел, ради имущих наследовать спасение. Прежде нас, ради нас Он простер над всем этим чувственным миром небо, воздвигнув как бы некий общий и для всех в равной мере сущий шатер; небо всегда самодвижущееся и многообразно движущееся, как бы для того, чтобы в равновесии самодвижения оно удержало свойственное ему место; всегда же движимое в самом себе, оно несет с собою и множество звезд, дабы мы и из этого познали мимотечность настоящей жизни и восприяли пользу, как от всего того, что находится под ним, так иногда и от другого, того — что находится над нашими головами. Ради нас, прежде нас Он сотворил великое светило в начале дня, и — меньшее в начале ночи, и установил их и прочие звезды на тверди небесной, движимые в том же направлении, как и она, или же в обратном, и многовидно или идущих вместе, или отклоняющихся, дабы они служили нам знамениями и для определения времен (года), и цикла лет; в чем не нуждается ни ангельское естество, сущее выше чувственных восприятий, ни существо бессловесных животных, живущее только согласно чувственности. Итак, они созданы ради нас, одаренных чувством и иных потребностей, и ощущением красоты видимого мира, умом же через чувства воспринимающих эти знамения. Ради нас до нас Он основал землю, простер море, над ним богато излил воздух и над ним затем премудро свесил стихию огня, дабы умерить сопряженную чрезмерность холода в том, что находится внизу под ним, и чтобы пребывала в сохранности чрезмерность тепла того огня в его области; если же для своего бытия и бессловесные животные нуждаются в тех же вещах, что и люди, но и сами они для того, чтобы быть рабами людей, раньше нас пришли в бытие, как воспевает Пророк Давид.

Есть два рода людей: во-первых, люди праведные, и во-вторых, люди, достигающие оправдания при помощи покаяния; первые изначала сохраняют праведность, а вторые приобретают ее путем покаяния. «У… человека было два сына». Хотя наклонности и образ жизни разделили их, и нечестивого удалили от благочестивого, но истина признает всех единым созданием Творца; все — сыны Божии, хотя по своей злой воле и очень далеки теперь от этого своего достоинства. И сам Бог, когда мы предаемся дурным страстям и отступаем от благочестия, не отрекается от родства с нами, но даже к восстающим против Него обращается с отеческим увещанием:

«обратитесь ко Мне…, отступившие от Меня дети, и Я обращусь к вам» (Зах. 1:3)

Видишь, что как бы ни отпадал грешник, Бог и отступивших от Него не отказывается называть Своими сынами? Конечно, Он всегда помнит Свое создание и не отказывает ему в Своем благодеянии.

У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. Что может быть проще этого драматичного начала притчи? А какие судьбы скрываются под сею простотою! Под именем человека скрывается Бог, а под именем двух сынов – человек праведный и человек грешный, или все праведники и все грешники. Человек праведный старше человека грешного; ибо Бог в начале сотворил человека праведного, который затем сам сделал себя человеком грешным. Грешник требует раздела, раздела и с Богом, и с братом-праведником.
Также под двумя сынами подразумевается двойственность природы в одном и том же человеке: одна природа жаждет Бога, а другая влечет ко греху. Одна природа подвигает человека жить по закону Божию, по закону ума, как говорит апостол, а другая – по закону плоти (Рим.7:22–23). Духовный человек и плотской человек – сии суть два человека в одном и том же человеке. Духовный человек не может представить своей жизни отдельно от Бога, в то время как плотской человек полагает, что его жизнь только начинается разделением с Богом. Духовный человек – старший, плотской – младший. И по самому происхождению духовный человек старше, ибо рассказывается, как сперва Бог сказал: «сотворим человека по образу Нашему» (Быт.1:26), образ же Божий – духовной природы, а не плотской; и затем создал человеческую плоть из «праха земного» (Быт.2:7), в который вдунул предварительно сотворенный образ Свой, то есть духовного человека. Конечно, плоть человеческая, какою ее создал Бог, ни в чем не была грешною, хотя и была сотворена из праха земного. Но ею человек был приведен ко греху.
И Ева была младше Адама. Она, созданная из плоти Адама, чрез желание плоти своей нарушила заповедь Божию и впала в искушение, и падением своим отделилась от Бога, а умом своим пошла в дальнюю сторону – в царство диавола.

В прекрасной притче о блудном сыне Христос также дает ответ на возражения фарисеев по поводу благосклонного отношения Христа к мытарям и грешникам (Лк. 15:2). Как отец, обнимающей возвратившегося к нему непокорного сына, Бог принимает кающегося грешника с великой радостью. Обыкновенным людям непонятна эта радость, – и это прекрасно изображено под видом ропота оставшегося в доме отца сына, когда он узнал, как ласково принял его отец его вернувшегося брата.
Таким образом, цель притчи очень ясна: Христос хочет показать, что Он, как и Бог, любит грешников и хочет спасти их, а фарисеи этому противятся и поступают в этом случае совершенно безжалостно в отношении к этим грешникам, которые им – братья. Напрасно поэтому искать какого-либо другого смысла в этой притче, и все аллегорические изъяснения ее могут иметь только духовно-нравственное применение, но не находят для себя прямого основания в самой притче. А таких опытов изъяснения очень много.
Так одни толкователи разумеют под старшим сыном – иудеев, а под младшим, блудным, – язычников (Августин, а из новых – Баур, Швеглер, Ричль и др.) в их отношении к Христианству. При этом аллегоризация простираема была означенными толкователями и на отдельные пункты притчи. Другие – под обоими братьями разумеют фарисеев и мытарей (Годе, Гебель, Кейль), или праведных и грешных… (Мейер).

«Приступив же, юнейший рече отцу» — действительно «юнейший» (т.е. несерьезный, незрелый), потому что он представил требование юношеское (несерьезное) и полное безрассудства; так и грех, замышляемый кем-либо, рождая отступление (от Бога), является более новым по происхождению и более поздним рождением злого нашего произволения; а добродетель — первородна, от вечности сущая в Боге, вложенная же в наши души от начала от Бога, как следствие благодати.
И приступив, говорится, младший сын сказал отцу: «Даждь ми достойную часть имения». Вот какое безрассудство: не припал коленопреклоненно, не попросил, но просто «сказал», и не только это, но как бы долг требует от Того, Который всем туне дает.
«Дай мне полагающуюся мне часть имения, по закону и по справедливости принадлежащую мне мою долю». И какой это закон и как может быть справедливым, чтобы отцы были должниками детей?! Напротив, конечно, сама природа явила, что дети должники отцам, как приявшие от них жизнь. Но и это его поведение показывает незрелость его мышления.
Что же сделал Посылающий дождь на праведных и неправедных и Заповедующий солнцу светить на дурных и добрых? — Он разделил им, говорится, средства к жизни. Видишь ли, что ни в чем не испытывает недостатка Сей Человек и Отец? — Ибо иной не разделил бы только на двоих и не только на две части, но третью часть средств к жизни сохранил бы и для себя. Но Он, как Бог, как и говорит Пророк Давид, не нуждающийся в наших благах (Пс. 15:2), только этим двум сыновьям, говорится, разделил имущество, т.е. весь мир: ибо как одно естество разделяется различной настроенностью, так и единый мир — различным использованием. Так, один говорит Богу:

«Весь день воздех к Тебе руце мои» (Пс. 87:10)

и

«Седмерицею днем хвалих Тя» (Пс. 118:164)

и

«Полунощи востах исповедатися Тебе» (Пс. 118:62)

и

«Воззвах внегда скорбети ми» (Пс. 119:1)

и

«Уповах на словеса Твоя» (Пс. 118:42)

и

«Во утрия избивах вся грешныя земли» (Пс. 100:8)

— отсекал все стремления плоти, движимые к услаждению. А другой проводит день в пьянстве и ищет где будет выпивка, и проводит ночь в недостойных и беззаконных делах, и спешит к устроению скрытых западней или же явного злого умысла и на похищение денег и на дурные замыслы. Итак, разве не разделили эти (два вышеприведенных типа людей) одну ночь и одно солнце, а прежде сего собственное естество, пользуясь одним и тем же совершенно по-разному. Бог же равно разделил всем всю тварь, предложив в употребление по воле каждого.

И “сказал младший из них: дай мне следующую мне часть имения”. Праведность есть древний удел человеческой природы, поэтому старший сын не вырывается из отеческой власти. А грех есть зло, впоследствии родившееся; поэтому и вырывается из-под родительской власти “младший” сын, который вырос с грехом, прившедшим впоследствии. И иначе: грешник называется “младшим” сыном, как нововводитель, отступник и возмутитель против отеческой воли.
“Отче! дай мне следующую мне часть имения”. “Имение” есть разумность, которой подчиняется и свобода. Ибо всякое разумное существо свободно. Господь дает нам разум, чтобы пользовались им свободно, как истинным нашим имением, и дает всем равно, ибо все равно разумны, самовластны. Но одни из нас пользуются сим достоинством согласно с назначением, а другие дарование Божие делают бесполезным.

“Дай мне следующую мне часть имения.” Так говорит грешник Богу. А что из принадлежащего человеку не принадлежит Богу Прах; и ничто, кроме праха. Правда, и прах сотворен Богом, но прах не принадлежит существу Божию. И посему человек только прах может назвать своим; все прочее – Божие, все прочее принадлежит Богу. Пока человек не отделился от Бога, все Божие – и его. Как и сказал Бог: сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое. Как и человек в этом случае может сказать:
«Все, что имеет Отец, есть Мое» (Ин.16:15)
Однако, когда человек желает отделиться от Бога и требует свою часть неизмеримого имения Божия, Бог может дать Ему ничто – и пребудет праведен. Ибо человек без Бога – ничто, и все его имение – ничто. Дав же ему прах, то есть одно тело без духа, без души и без каких бы то ни было духовных даров, Бог все-таки дал более, нежели следует человеку; и дал ему это не по правде, а по милости. Но поскольку милость Божия несравнимо больше, чем милость матери к своему чаду, то Бог дает Своему грешному сыну и нечто большее, нежели прах. А именно, наряду с телом, Он оставляет ему в теле душу, как и у животных, и, сверх всего того, оставляет ему и немногое из духовных даров: немного разума, совести, стремления к добру, лишь одну искру, чтобы только не отпускать его совсем как животное, равное другим животным.

По еврейскому наследственному праву, младший сын по смерти отца получал половину того, что шло в пользу старшего (Втор. 21:17). Отец мог и не давать сыну заранее его часть, но все-таки, по своему соображению, нашел нужным удовлетворить просьбу сына и заранее разделил имение между обоими сыновьями, причем остался владетелем доли, предназначенной старшему, который по-прежнему оставался у отца в подчинении (ст. 29-31).

Теперь, почему именно младший сын дурно распорядился доставшейся ему частью имения? Тут скрывается особый смысл и вот в чем он заключается. Праведность и существовала, и проявлялась, и сияла изначала; а грех вошел в мир позднее, он моложе ее. Поэтому первый сын и занимает первое место в отличие от того, который растратил свое имение. Творению изначала была свойственна совершенная красота: мир — тотчас по создании — сиял новою благодатью, новым благолепием. И Моисей свидетельствует о красоте создания: «все …хорошо весьма» (Быт. 1:31); не просто «хорошо», но «хорошо весьма». Значит, правда была первою и добро изначальным. А грех был моложе: он явился как отступление от правды и нарушение благолепия. Итак, отец разделил свое имение поровну — между сыновьями. Почему же поровну? Потому что праведники в настоящей жизни не имеют никаких преимуществ: «Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5:45). “И сказал младший из них отцу.”
Кто этот «младший» сын? Человек, не имеющий устойчивости в душе и колеблющийся ветрами юности. Природа признала Отцом своего Создателя, хотя воля и не воздала чести своему Творцу.
“Отче! дай мне следующую мне часть имения.”
Хорошо, что он попросил у Бога то, что Ему принадлежит, но худо то, что он растратил то, что получил. “И отец разделил им имение.”
Дал им весь мир, как свой дом;
дал им, как Творец, всю тварь;
дал им вместе с телами и души разумные, чтобы, руководясь разумом, они не делали ничего неразумного;
даровал им Свой закон, естественный и писанный, как божественного пестуна, чтобы, воспитываемые им, они исполнили волю Законодателя.

«И сказал ему младший: Отче, дай мне следующую мне часть имения». Имение Божие состоит из всего того, чем мы живем, что ощущаем, о чем мыслим, что выражаем в словах. Все это Бог даровал всем вообще равно, по словам евангелиста: бе свет истинный, иже просвещает всякаго человека, грядущаго в мир (Ин. 1:9). Это правый глаз, который должен быть соблюдаем от соблазнов; это – светильник тела; это талант, которого не должно завязывать в убрус, т. е. беречь заботливо, но без употребления, и не должно зарывать в землю, т. е. помрачать земными помыслами.

“Он разделил имение». По-гречески читается выразительнее: διειλευ αυτοις του βιου , то есть, дал им свободное произволение, дал свободу их собственного ума,
– чтобы всякий жил не в силу власти Божией, но в силу собственной покорности, то есть, не по необходимости, но по воле;
– чтобы имела место добродетель,
– чтобы отличались мы от прочих животных,
нам позволено, по образу Божию делать все, что захотим. По этому-то и воздается:
грешникам – праведное осуждение,
а святым и праведным – справедливая награда.

«И сказал ему младший: Отче, дай мне следующую мне часть имения». Назвал же Он грешника младшим как младенца по уму и легко поддающегося обману, который и испросил положенную ему часть имения, то есть, причитающуюся ему по природе возможность жить по своей воле (1). Ведь всякий младенец по уму стремится жить по своей воле. Или следующей ему частью имения тот называет то дарование, какое должно быть у него в силу крещения. Ведь всякому крещенному подается божественное дарование. А имение, то есть, богатство Божие, это дарования, которые Он раздает верующим.
Не потому, что он младший по годам, но потому, что он лишен рассудительности и непостоянен умом.
И как если бы он говорил: я не хочу, чтобы меня угнетала необходимость служить, ведь у меня есть возможность жить по своей воле (2); если я хочу, то я послушен, а если не хочу, то нельзя меня принуждать. Поэтому Отец чистосердечно уделяет ему это: ведь Господь желает, чтобы Ему служили добровольно. После этого он ушел. Куда? Не с места на место, но умом он отступил от Бога, и Бог – от него, вследствие чего настал у него великий голод, «не голод хлеба, но голод слышания слова» Божия (Ам. 8:11, Юнгеров), ибо силен голод, когда лишены Его благ (3).

“Он разделил имение». Или же позволил им жить по своей воле. Ибо разделить имение (4) – это не иное что, как позволить жить по своей воле. Ведь Бог никого не принуждает, если не хотят слушаться Его.
Или также разделил им подобающие дарования, как было сказано.

Примечания
1 Букв. «самовластие» (τὸ αὐτεξούσιον).
2 «Свобода воли (выбора)» (liberum arbitrium = τὸ αὐτεξούσιον).
3 Двух этих схолий не было ни в рукописях Маттеи, но они есть у Гентения. Переведены с латинского.
4 βίον. Собственно «жизнь», или средства к жизни (в этом же значении это слово употреблено, например, в рассказе о кровоточивой женщине (Лк. 8:43)). Евфимий уточняет здесь его значение как «имущество» (οὐσία). Опускаем это в толковании.
Толкование на Евангелие от Луки. Перевод иером. Феодора (Юлаева) специально для сайта Экзегет.ру

Бог на многих местах Священного Писания называет Себя Самого человеком, да сим покажет великое Свое к нам человеколюбие: человеков же, не токмо праведных, но и грешных, называет сынами Своими.
«Сыны родих», говорит, «и возвысих, тии же Мене отвергошася». Следовательно
человек, имеющий двух сынов, Сам человеколюбивейший разумеется Бог;
два же сына Его суть праведные и грешные.
А что грешник называется юнейшим, для того, ибо грех есть юнейший пред правдою, то есть пред добродетелью. Человек прежде был праведным и добродетельным; потом, по совету змиину, стал быть нечестивым грешником: убо добродетель гораздо есть древнее, нежели нечестие.
Сверх сего, для того старейший сын означает праведных, юнейший же грешников, ибо дела грешника суть ребяческие и глупые, дела же праведных суть дела старческие и мудрые.
Но что же разумеется чрез урочную часть имения, которую требовал юнейший сын от своего отца?
Иные говорят, что разумеется здесь разум и воля;
другие же поставляют Божеские блага – небо, землю, море и яже в них;
а иные относят к естественному и письменному закону.
Но понеже ниже упомянуто, что сей юнейший сын «расточил имение свое, живый блудно» (Лк.15:13): явствует, что чрез урочную часть имения разумеются стяжания, богатство, слава, купно же и естественные блага – здравие, рассудок, мудрость и наклонность к добру.
И так, блудный сын сих благих просил урочной части, просил и получил от отца своего. Ибо Бог, по беспредельной Своей благости, равно дарствует благая Своя и праведникам, и грешникам: «солнце Свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и на неправедныя» (Мф.5:45). Поколику же праведных и нравы, и обращение, и дела, и мысли, и слова, и желания несообразными бывают грешническим: того для не сказал: и раздели им благая, но – «раздели им имение». Как же поступил юнейший сын, получив урочную часть имения от своего отца?

Почему же он не немедленно ушел, но «по прошествии немногих дней», т.е. после нескольких дней? — Потому, что лукавый обольститель диавол не сразу предлагает человеку свой собственный образ действия и грех, но понемногу убеждает, нашептывая нам и говоря: «И ты живя своим умом, не посещая храма Божия и не внимая учению Церкви, можешь и сам по себе видеть, что надо делать, и не удаляться от добра». — Когда же он отделит кого от священных богослужений и от слушания священных учителей, тем самым отдаляет его от Божественного хранения, предав его злым делам. Бог везде присутствует, но единственное, что — далеко от добра, это — зло, в котором, оказываясь из-за греха, мы далеко отходим от Бога. «Не пребудут беззаконницы пред очима Твоима» (Пс. 5:6), — говорит Богу Давид.
Таким образом, младший сын удалился (от своего Отца) и ушел в страну, далеко сущую, «идеже расточи, — говорится, — имение свое, живый блудно». Каким же образом он расточил имение свое? — Прежде всего наше имение и богатство это — врожденный наш ум. До тех пор, пока мы держимся спасительного пути, мы имеем его сосредоточенным в отношении самого себя и в отношении Первого и Высочайшего Ума — Бога; когда же откроем двери страстям, тогда немедленно он расточается, блуждая вокруг плотских и земных вещей, вокруг многовидных услаждений и связанных с ними страстных помыслов. Его богатство это — здравый смысл, который до тех пор пребывает в нем и проводит различие между добром и злом, доколе он сам пребывает в заповедях и единении с Богом, повинуясь Высочайшему Отцу. Если же он сбросит узду, тогда он расточается на блуд и безрассудство, расточается по частям на то и другое зло. Это же, посмотри, относится и ко всякой нашей добродетели и силе, являющимися, воистину, нашим богатством, которое, если под действием многовидного зла поддается ему, — расточается. Ибо ум по своей природе простирает желание свое к единому и истинному Богу, единому благому, единому желанному, единому дающему наслаждение, не смешанное ни с какой печалью. Когда же ум расслабеет, тогда душевная сила истинной любви откланяется от этого истинного достойного предмета стремлений и расточается на всевозможные стремления услаждения: то расточается на вожделение не необходимых яств, то на вожделение нескромных тел, то на вожделение неполезных вещей, а иногда на вожделение тщетной и неславной славы. И таким образом несчастный человек разменивается на мелочь, и связанный мыслями о подобного рода вещах, и самое солнце, и воздух, — общее богатство для всех, — без удовольствия вдыхает и созерцает.
Сам ум наш, еще неотступивший от Бога, вызывает в нас гнев только против диавола и употребляет мужество души на борьбу против дурных страстей, против князей мрака, против духов зла. Если же он не держится божественных заповедей вооружившего его Владыки, тогда он воюет против ближних, неистовствует на соплеменных, приходит в ярость на не выражающих одобрения безумным его стремлениям, и человекоубийцей, увы, становится человек, уподобившись не только бессмысленным скотам, но и — пресмыкающимся и ядовитым животным, — становится скорпионом, змеею, порождением ехидны тот, который поставлен, чтоб быть в сынах Божиих. Видишь ли: каким образом он расточил и погубил свое имение?

Под “имением” нашим можно разуметь и все вообще, что Господь дал нам, именно: небо, землю, всякую вообще тварь, Закон, пророков. Но младший сын увидел небо, – и обоготворил оное; увидел землю, – и почтил ее, а в Законе Его не хотел ходить и пророкам делал зло. Старший же сын всем этим воспользовался во славу Божию. Господь Бог, дав (все) это в равной мере, позволил (каждому) ходить (жить) по своему произволению, и никого не желающего служить Ему не принуждает. Ибо, если бы хотел принуждать, то не сотворил бы нас разумными и свободными. Младший сын все это в совокупности “расточил”. И что было причиной? То, что он “пошел в дальнюю сторону”. Ибо когда человек отступит от Бога и удалит от себя страх Божий, тогда он расточает все Божественные дары. Будучи близки к Богу, мы ничего не делаем такого, что достойно погибели, по сказанному:

“Всегда видел я пред собою Господа, ибо Он одесную меня; не поколеблюсь” (Пс. 15:8)

А удалившись и отступив от Бога, мы делаем и терпим всевозможное зло, по словам:

“вот, удаляющие себя от Тебя гибнут” (Пс. 72:27)

Итак, неудивительно, что он расточил имение. Ибо добродетель имеет один предел и есть нечто единое, а злоба многочастна и производит много соблазна. Например, для мужества один предел, именно: когда, как и на кого должно употреблять гнев, а злобы два вида – страх и дерзость. Видишь ли, расточается разум и единство добродетели погибает?

И отец разделил им имение. Старший сын остался с отцом, дабы и далее пользоваться всем отцовским имением, а младший по прошествии немногих, дней…, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Не скрывается ли за сими словами по прошествии немногих дней тайна кратковременного пребывания Адама в Раю? Совершив грех, Адам тем самым потребовал и добился раздела с Богом. Отделившись от Бога, он увидел наготу свою, то есть увидел: без Бога он – ничто. И Бог, по милости Своей, не отпустил его нагим, но сделал ему одежды – в соответствии с его умалившимся ростом; одел его в те одежды и отпустил (Быт.3:21). Прах ты и в прах возвратишься, – говорит Бог Адаму. А это означает:
«Твоим, в лучшем случае, является только прах, все прочее есть Мое. Ты требовал следующую тебе часть, Я тебе ее даю; но, чтобы ты мог жить и быть хотя бы тенью того, чем ты был доныне, Я даю тебе и более: даю тебе одну искру Своего Божественного достоинства».
Произошедшее с Адамом повторялось и повторяется с миллионами сынов Адамовых, которые грехом отделились от Бога и со своим имением пошли в дальнюю сторону. Бог никого не принуждает оставаться с Ним, ибо Бог сотворил человека свободным и, будучи верен Самому Себе, никогда не желает побеждать сей человеческой свободы.
А что делает безумный грешник, когда отделится от Бога? Младший сын пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Это сделал не только один грешник; это сделал не только младший сын отца сего; это делает всякий человек, когда отделится от Бога, всякий без исключения.

«И исчезоша в суете дние их» (Пс.77:33)

Живя распутно. Что сие значит? Это значит – проводя дни во всяком грехе и беспутстве, в пьянстве, ссорах, гневе, расточительности, наипаче же в блуде, который более всего и быстрее всего губит жизненные силы и угашает Божественную искру. Когда человек не имеет любви, он предается страстям. Когда человек оставляет стезю Божию, он оказывается в сетях многих путей и бегает туда-сюда: то по одному пути, то по другому. Распутник держит секиру при корне своей жизни и каждый день надрубает секирою корень, пока дерево не начнет в муках засыхать.

“По прошествии немногих дней.” Тренч видит в этом признак некоторой деликатности в отношении к отцу со стороны младшего сына (с. 329): он стеснялся сразу же оставить отцовский дом. Но можно в этих словах видеть указание и на то, что, по получении имения, в младшем сыне очень скоро возбудилась жажда пожить в свое удовольствие вдали от отца.
“Собрав все” – именно то, что он получил как свою наследственную часть – и вещи, и деньги.
“Живя распутно” (aswtwj – из a – отриц. частица и swzw – спасаю). У классиков это выражение означает расточителей отцовского наследства. Поэтому младшего сына называют иногда и “расточительным сыном”. Правильнее это выражение принимать за обозначение беспечной распущенной жизни в самом широком смысле этого слова.

Итак, этот (блудный) сын представляет собою образ падших после крещения; а что он означает падших после крещения, видно вот откуда: он называется сыном, а сыном никто не может назваться без крещения. Он и жил в доме отеческом, и получил долю во всех отеческом имуществе, а прежде крещения нельзя воспользоваться отеческим достоянием, ни получить наследство. Таким образом все это указывает нам на общество верных. Притом, (блудный сын) был братом жившего честно, а братом не мог быть без духовного возрождения.
Отец для того и отпустил его и не помешал ему уйти на чужую сторону, чтобы он опытом узнал, сколько получал благодеяний, живя дома. И Бог часто, когда не убедит словами, дает урок самыми делами, — об этом Он говорил к иудеям. Так Он, когда, потратив чрез пророков множество слов, не убедил и не склонил (их), то, определив дать им урок наказанием, говорит к ним:

«накажет тя отступление твое, и злоба твоя обличит тя» (Иер. 2:19)

Следовало бы верить Ему и прежде самого события, но как они были столько бесчувственны, что не верили Его увещаниям и советам, коими Он предотвращает их от порока, то Он уже попускает самым событиям вразумить их, дабы хотя таким образом снова привлечь их к себе.
О покаянии, по возвращении из села
Однако, тот сын, который является олицетворением праведных, не пожелал воспользоваться разделом отцовского имения, но остался под властью отца. Праведный ведь всегда повинуется Богу и ничего себе не присваивает. Желаешь убедиться в этом, — именно, что праведник ничего не требует себе от Бога, но всецело предает себя воле и промышлению своего Отца? Вот Давид от лица праведных восклицает:

«Кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле» (Пс. 72:25)

Видишь, что лик праведных не стремится присвоить себе власть над созданием, но желает, чтобы все пребывало в попечении и промышлении Отца? Младший, получив отцовское наследство, отправился в дальнюю страну, отдаленную не в пространственном отношении, но в нравственном. В самом деле, братья, грешник удален от Бога не местом, но своим нравом, согласно со словами, что «удаляющие себя от Тебя гибнут» (Пс. 72:27).
Получив наследство, он растратил его, живя распутно; те дары создания, которые даны были ему, он осквернил грехом. Солнце было создано для его пользы, а он этому дару поклонялся как Богу; источники были даны ему для питания, а он этот дар обоготворил. Даровавший был пренебрежен, а вся честь воздана дарам, как с негодованием восклицает Павел: «и служили твари вместо Творца» (Рим. 1:25). Одно и то же творение, одно и то же отеческое имение; но один хорошо им воспользовался, а другой дурно. Двух родов бывают и люди: одни относятся к дарам Владыки правильно, а другие впадают в заблуждения.
Благочестивый видит красоту неба и от красоты его возвышается мыслью к ее Виновнику: «взираю я на небеса, — говорит он, — дело Твоих перстов» (Пс. 8:4). Увидел красоту и воздал хвалу Тому, кто создал такую красоту; увидел мир, и благословил Творца мира. Благочестивый хвалит и создание, но поклоняется Создателю. Не бесчестят благочестивые творение тем, что избегают поклонения твари, но возвышают честь Творца. Не по ненависти к солнцу верный не воздает ему поклонения вместе с нечестивыми, но потому, что в почтении к нему соблюдает меру, почитает и любит видимую природу как дар Божий. Хочешь убедиться, что благочестивый созерцает творение и удивляется красоте его, хотя поклонение воздает исключительно Творцу? Один из мудрых — я разумею мудрых по благочестию — говорит так:
«Солнце, когда оно является, возвещает о них при восходе: чудное создание, дело Всевышнего!… солнце палит горы: дыша пламенем огня и блистая лучами, оно ослепляет глаза, — и тотчас же прибавляет, — велик Господь, Который сотворил его» (Сир. 43:2, 4-5). Так, и о красоте творения возвестил Премудрый, и о Виновнике ее не забыл. Нечестивый же и небеса, возвещающие славу Божию — не словами, конечно, но красотой создания (Пс. 18:2), созерцал себе на пагубу. Небо, конечно, никогда не издавало звуков, но всяких слов громче свидетельствует оно своим великолепием. И безмолвное небо возвещает славу Божию? Конечно! Твои писания говорят без слов, а творение Божие не может возвещать без слов? Отведал ты благочестия? Тогда по отведанному суди и об истине во всем ее объеме.
Представь же теперь себе, насколько нечестивый преуспевает в том самом, что служит к оправданию благочестивого. Видит он луну и поклоняется ей; видит звезды и почитает их; видит море и боготворит его. Отроки, вверженные в вавилонскую пещь, находясь в ней, прославляли Бога спасительным и прекрасным славословием, призываяю всю тварь:
«Благословите, все дела Господни» (Дан. 3:57).
Не достаточно ли было, однако, произнеся эти слова, прекратить затем песнь? Ведь Бог услаждается не продолжительностью пения, но расположением поющих. А раз сказано: «все дела», значит обнято все и в дальнейших прибавлениях не было нужды. Правда; но так как они не самим себе проповедывали, но восхваляли Бога и своим славословием вразумляли окружавших халдеев, то необходимо было, чтобы все творения заняли свое место в их славословии, чтобы заблуждавшиеся халдеи поняли, кто воспевает и что воспевается.
“По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё…”
(как и можно было ожидать от юноши)
“…пошел в дальнюю сторону”
Оставил Бога, и Бог его оставил, потому что Он не насилует того, кто не хочет служить Ему. Ведь и все добродетели — дело свободной воли, а не необходимости.
“и там расточил имение свое, живя распутно.”
Там он погубил все богатство души своей; там, утопая в наслаждениях, он потерпел кораблекрушение; там, в быстрой смене увеселений, он сделался бедняком; там, покупая душепагубные удовольствия и торгуя весельем, он нажил себе потоки слез; добродетели, какие имел он, утратил, а вместо них обогатился пороками, каких не знал раньше.

«Будет глад, — сказал Пророк, оплакивая Иерусалим, — не глад хлеба и воды, но глад слышания слова Господня» (Ам. 8:11). Голод это — состояние лишения вместе же и потребности в необходимой пище. Но есть голод хуже и трагичнее, чем этот голод, это — когда тот, кто лишаясь того, что необходимо для (стяжания) спасения, не чувствует ужаса бедствия, не ощущая даже потребности в спасении. Голодающий и не находящий, обходит все вдоль и поперек, ища где-либо хлеба, и хотя бы нашел из затхлого теста, или же кто-нибудь дал ему лепешку из проса или отрубей или иных малоценных видов пищи, он настолько бывает рад, насколько, лишаясь, прежде скорбел. Так и имеющий духовный голод, т.е. лишающийся и вместе имеющий потребность в духовной пище, обходит все вдоль и поперек, ища имеющего дар учения от Бога; и если найдет, с радостью вкушает хлеб духовной жизни, который есть спасительное слово; его не возможно не найти тому, кто до конца упорно ищет. «Всяк бо просяй, приемлет, и ищай обретает, и толкущему отверзается» (Мф. 7:8), (Лк. 11:10), — сказал Христос.
Но есть и такие, которые по причине долговременного духовного голодания, теряют и самое желание насытиться; по сему они приобретают нечувствительность к вреду, и хотя бы был на лицо учащий, у них — нежелание слушать учение; а если бы не было у них учащего, то и не искали бы, проводя жизнь куда более греховную, чем — блудный сын. Ибо он, хотя и был в лишении, удалившись от общего Кормильца, и Отца, и Владыки, но впав в тяжкий голод, и ощущая лишение, покаялся и возвратился и снова получил божественную и чистую пищу, и благодаря покаянию, до такой степени приобрел дарования Духа, что даже стал предметом зависти для богатого.
«Изжившу ему все, — говорится, — (юнейший сын) начат лишатися». Он стал голодать, но еще не обратил взор к обращению, потому что он был распутным.

“Когда же он прожил всё
Неестественно, в самом деле, чтобы у человека, проводящего постыдную жизнь, оставалось богатство благодати.
“Настал великий голод в той стране
– где не возделывается хлеб целомудрия, там должен быть сильный голод;
– где не произрастает лоза воздержания, там является голод;
– где не выжимаются грозды непорочности, там свирепствует голод;
– где нет небесного вина, там ужасный голод;
– где обильно родится зло, там совсем не родится добра;
– где процветают дурные дела, там совершенный недостаток добродетели;
– где елей человеколюбия не источается, там сильный голод.
Тогда-то
“и он начал нуждаться”
Ничего ему не оставалось более, кроме дел невоздержания, после того, как он переделал все постыдные дела.

Живя распутно, блудный сын расточил все имение свое, полученное от отца. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться. В той дальней стране, удаленной от Бога, всегда голод, ибо земля не может насытить алчущего человека, лишь усиливая его голод своею пищей. Земля едва может утолить голод бессловесных животных, но никак не человека. В дальней стране всегда голод; однако для грешника, совершенно забывшего Бога и расточившего все жизненные силы, дарованные ему по милости Божией при разделе, настал великий голод, то есть такой голод, который земля, что бы она ни предлагала, не могла утолить ни на мгновение. Так происходит и ныне со всяким грешником, ненасытно и полностью предавшимся земле, плоти и плотским наслаждениям. Наступит момент, когда грешнику омерзеет и земля, и плоть, и все земные и плотские наслаждения. Все сие станет для него мерзостью и смрадом. Тогда он начинает жаловаться на весь мир и проклинать жизнь. С истощенными силами и телесными, и душевными, он чувствует себя полою и сухою тростью, чрез кою дует хладный ветер. Все для него мрачно, все для него отвратительно, все для него гнусно. Находясь в таком положении, он не знает, что делать с самим собою. Он перестал верить в эту жизнь, кольми паче в жизнь вечную. Жизнь вечную он забыл, а временную возненавидел; и Бога он забыл, а мир сей возненавидел. Что ему теперь делать? Куда идти?
Вселенная ему тесна. И нигде нет дверей для выхода из нее. И могила означает не выход, но вход.

И “пошел”, то есть далеко зашел и укрепился в злобе, “пристал к одному из жителей страны той”.
“Соединяющийся с Господом есть один дух с Господом”, а “совокупляющийся с блудницею”, то есть с природой бесов, “становится одно тело с нею” (1 Кор. 6:17, 16), всецело делаясь плотью и не имея в себе места для Духа, подобно жившим во дни потопа (Быт. 6:3).
“Жители той страны”, отдаленной от Бога, без сомнения, суть бесы. – Успев и сделавшись сильным в злобе, он “пасет свиней”, то есть и других учит злобе и грязной жизни. Ибо все находящие удовольствие в тине бесчестных дел и вещественных страстей суть свиньи. Глаза свиные никогда не могут смотреть вверх, имея такое странное устройство. Почему и пасущие свиней, если, поймав свинью, долго не могут укротить ее визг, загибают ей голову назад и таким образом умеряют ее визг. – Как человек, пришедший на такое зрелище, какого он никогда не видал, когда поднимает глаза (на сцену), бывает поражен и молчит, так глаза тех, кои воспитаны во зле, никогда не видят горнего. Сих-то пасет превосходящий многих во злобе, каковы: содержатели блудниц, начальники разбойников, мытарей. Ибо о всех такого рода людях можно сказать, что они пасут свиней.

Когда же его положение становится столь отчаянным, является ему диавол, который и до того постоянно был с ним и вел его от зла ко злу – но сокровенно и неявленно. А ныне он является грешнику, берет его к себе на служение и посылает его на поля свои пасти свиней. Ибо написано: и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней. Так бывает и со всяким непослушливым сыном, отделившимся и удалившимся от отца своего: уходит он от отца с гордыми и великими планами о своем счастье, а в конце концов становится слугою у худшего себя, свинопасом при чужих свиньях.
Но под именем одного из жителей страны той, несомненно, подразумевается диавол. И хотя он здесь изображается в виде человека, как и отец назван человеком, тем не менее, этот образ совершенно противоположен образу человека-отца, от коего отделился безумный сын. Сие человек, однако человек не из Царства Небесного, но из некоего третьего царства – царства мрака и ужаса, смрада и пламени, царства бесовского. У первого человека – Отца – грешник носил имя сына, а у сего человека – диавола – он нарекается слугою. У человека Отца он блаженствовал во всяком изобилии, а у человека диавола он голодает, и притом настолько, что рад поесть тех рожков из-под земли, коими питаются свиньи; но и этого ему не удается. И он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему.
Под свиньями, в более глубоком смысле, подразумеваются бесы, жители царства диавольского. Ибо бесы суть носители всякой нечистоты, а свинья – явственный символ нечистоты. Когда Господь изгнал бесов из одержимого в Гадаре, Он послал их в свиней. Как свиньи роются в земле, так бесы роются в человеке, доколе не найдут в нем какой-либо душевной нечистоты себе в пищу.

Видите, какова высота древнего благородства, и каково унижение, последовавшее за отпадением от благочестия? Ему поручено пасти свиней, т.е. предоставлено погрязать в наслаждениях и грехах. Что для свиней грязь, то грех для погрязающих в нем. Поэтому Спаситель, намекая на живущих в нечистоте и погрязающих в грехах подобно грязи, говорил:

«Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями» (Мф. 7:6)

“И пошёл, пристал к одному из жителей страны той,”
Жители же той страны, где оказался переселенец, были бесы.
“И послал его тот, к кому он прилепился, на поля свои пасти свиней;”
Так-то “почитают” бесы тех, кто служит им; так “любят” они тех, кто любит их; так “благодетельствуют” своим приверженцам!

…и юнейший сын стал их (свиней) водителем, как превосходящий их в отношении услаждения себя, поскольку он не может насытиться от тех рожцов, которые они ели, т.е. не может насытиться своею страстью. Как это так, что естество плоти недостаточно для служения страстям распутного? — Золото или серебро, увеличившись у златолюбивого или сребролюбивого, принесло и увеличение недостатка, и насколько бы оно не прибавилось, настолько же и настраивает более жаждать его; чуть ли не целый мир, а пожалуй и целый мир, не будет достаточным для одного корыстолюбивого и властолюбивого. Поскольку же людей такого типа много, а мир — один, то как возможно кому из них насытиться своею страстью? — Посему-то так и оный, отступивший от Бога, не мог насытиться: ибо — «никтоже даяше», говорится, насытиться ему. Да и кто бы ему дал? — Бог был далеко, единственно в созерцании Которого бывает для созерцающего радостное насыщение, по реченному:

«Насыщуся, внегда явитими ся славе Твоей» (Пс. 16:15)

Диавол же не хочет дать человеку насытиться низменными вожделениями, поскольку в душах, склонных к изменению, насыщение обычно производит перелом в отношении к ним. Итак, по справедливости, никто не дал ему насытиться.
… отделимся от свиней и питающих их рожков, т.е. гнусных страстей и приверженных им; отступим от дурного пастбища, т.е. от злого навыка…

Пас он свиней, «и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему». Запомни это твердо: тот, кто отвергся благочестия, не получает наслаждения от удовольствий, но обрекается на бедность и испытывает недостатки, не находит себе удовлетворения даже и в тех пороках, каким предается.
«Глупые, — говорит Премудрый, — умирают от недостатка разума» (Притч. 10:21)
В притче удовольствия мира уподобляются рожкам: рожок отличается большой жесткостью, но малой приятностью; так точно то, что в мире блестяще и заманчиво, сопряжено со многими трудами, а наслаждение доставляет малое. И вообще в нашей жизни больше трудов, чем удовольствий. Ведь и «дней лет наших — семьдесят лет, …и самая лучшая пора их — труд и болезнь» (Пс. 89:10). Наконец, бедствия вразумили его, и лишения обратили.

«Накажет тебя нечестие твое, и отступничество твое обличит тебя» (Иер. 2:19)

Под рожками поэтому следует понимать всякую нечистоту внутреннего человека: злые мысли, грязные желания, себялюбивые намерения, грехи, пороки, страсти – особенно страсти. Все, что душу человеческую истощает и иссушает, то бесов питает и утучняет. Все, что растет во мраке души человеческой, не освещенной прямым Божиим светом, подобно тому как растут рожки во мраке подземном, все сие является нечистою пищей бесов. Но и этой пищи бесы не давали наемнику диавола. Той самою пищей они кормили его, пока он всецело не попал под их власть; а теперь, когда он уже полностью был в их руках, они не имели более нужды чем-либо кормить его. Их пища есть яд, а он уже был весь насквозь отравлен. И се, его яд ныне служил им пищею. Они грызли душу его, ожидая лишь ее исхода от тела, дабы питаться еще большими ее муками во тьме внешней.
Как говорит венценосный пророк:

«Яко погна враг душу мою, смирил есть в землю живот мой, посадил мя есть в темных, яко мертвыя века» (Пс.142:3)

Се, блудный сын был яко мертвый и прежде телесной смерти!

Но хозяин, очевидно, мало давал своему пастуху пищи, и тот принужден был рвать стручки с так называемого “хлебного дерева Иоанна Крестителя”. Стручки эти имели форму рожков, почему и названы здесь рожками (t. keratia), Их ели и свиньи.
“Но никто не давал ему”, – т. е. но никто не обращал внимания на его голод и настоящей пищи ему не давали.

Тогда-то только, придя в себя и поняв в какое бедственное положение он попал, этот отколовшийся от своего Отца сын оплакал себя, говоря: «Колико наемником Отца моего избывают хлебы, аз же гладом гиблю» . Кто эти наемники?
– Это те, которые за слезы покаяния и за смирение получают как бы некую плату — спасение.
– Сыновья же это — те, которые по любви к Нему подчиняются Его заповедям; как и говорит Господь:

«Кто любит Мя, Слово Мое соблюдет» (Ин. 14:23)

«Придя же в себя». Хорошо сказано: «в себя». Когда мы грешим, мы вне себя, безумствуем, сбиваемся со своих мыслей; когда же начинаем вести себя по правде, возвращаемся в себя.«Придя же в себя, сказал». Здесь заметь тщательно, как оправдывается давно сказанное слово, что врачи употребляют лекарства чуждые и странные, а между тем мы в самих себе носим запас целебных средств. «Придя же в себя». Не постороннее какое-либо лекарство подействовало на него, но его собственная природа заявила свои требования и толкнула его на путь спасения.
«Сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода».
Сыновьями называет божественное Писание тех, кто совершенно предан праведности и благочестию,
наемниками же тех, кто не имеет всецелой преданности добродетели и не руководствуется в устроении своей жизни волей Божией, — кто хотя и разумеет благо, любит учение, но не отдается ему всецело сердцем. Таким-то людям, не имеющим всецелой любви, но вообще расположенным к благочестию, Бог дает плату, сообразно с их расположением. Поэтому вполне справедливо сказал он: «сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода».

“Придя же в себя”
Со временем распутный пришел в себя. Ибо доколе он жил развратно, он был вне себя. Говорится, что он расточил имение, и справедливо: поэтому он вне себя. Ибо кто не управляется разумом, но живет как неразумный и других доводит до неразумия, тот вне себя, и не останется при своем имении, то есть при разуме. Когда же кто сообразит, в какое он впал бедствие, тогда он приходит в себя чрез размышление и обращение от блуждания вовне к покаянию.
сказал: “сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода”
Под «наемниками», вероятно, разумеет оглашенных, которые, как еще непросвещенные, не успели еще сделаться сынами. А оглашенные, без сомнения, удовольствуются духовным хлебом с избытком каждодневно слушая чтения. И чтобы тебе знать различие между наемником и сыном, слушай. Три разряда спасающихся:
Одни, как рабы, делают добро из страха суда. На это намекает Давид, когда говорит: «Трепещет от страха Твоего плоть моя, и судов Твоих я боюсь» (Пс. 118:120)
Другие — наемники; это, кажется, те, кои стараются благоугождать Богу из желания получить благо , как тот же Давид говорит: «Я приклонил сердце мое к исполнению уставов Твоих навек, до конца» (Пс. 118:112)
А третьи — сыны, то есть те, кои соблюдают заповеди Божии из любви к Богу, о чем опять тот же Давид свидетельствует:
«Как люблю я закон Твой! весь день размышляю о нем» (Пс. 118:97)
И опять: «руки мои буду простирать к заповедям Твоим, которые возлюбил» (Пс. 118:48), а не «которых убоялся».
И еще: «Дивны откровения Твои», и поскольку дивны, «потому хранит их душа моя» (Пс. 118:129).
Итак, когда тот, кто находился в разряде сынов, но потом чрез грех лишился сыновства, увидит, что другие наслаждаются Божественными дарованиями, причащаются Божественных Тайн и Божественного хлеба (а под названием наемников можно разуметь не только оглашенных, но и вообще членов церкви, находящихся не в первом чине); тогда он должен сказать сам себе сии слова сожаления: «сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода».

Но в этот момент крайнего отчаяния, крайнего голода и крайнего ужаса вспыхнула в блудном сыне некая искра. Нечаянная и позабытая искра! Откуда же взялась она в холодных углях? Откуда в трупе искра жизни? А вот откуда: как мы сказали вначале, Отец при разделе с сыном дал ему более, нежели тому следовало. Дал Он ему, вместе с прахом, и искру совести и разума. Мудрый и милостивый Отец словно говорил Самому Себе, отделяя часть имения младшему сыну:
«Добавлю Я ему еще и это, немного совести и разума; именно того, от чего он хочет отделиться. Пусть, они ему понадобятся. Он идет в холодную и голодную страну; и когда постигнет его величайшая скорбь, сия единственная искра может осветить ему путь назад ко Мне. Пусть, пусть он возьмет ее с собою; воистину, она ему пригодится. Искра сия спасет его».
И вот, эта искра вспыхнула в самой непроглядной тьме, в полночь, когда блудный сын уже сошел в третье царство и предался служению диавольскому. Как чудесный светильник, возгорелся в нем давно позабытый свет совести и разума. И при свете том он пришел в себя. И только при свете том узрел он, в какую пропасть пал, каким смрадом дышал и жил, к какому гнусному обществу присоединился. При свете сего таинственного светильника, который поддерживала в его душе милостивая Отчая рука, он пробудился от своего ужасного сна, и тогда начал сравнивать свою жизнь, бывшую у Отца, со своей теперешней жизнью.
Придя же в себя (Придя же в себя; из сего явственно следует, что, «доколе он творил зло, он был вне себя» (блж. Феофилакт). Воистину, блуждая чувствами вне себя, мы сами от себя удаляемся, выходим из себя и покидаем Царствие Божие, кое внутрь нас, «внутрь вас есть» – (Лк.17:21)), сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. Как только искра вспыхнула в душе блудного сына и как только он сравнил жизнь у Отца своего с жизнью на чужбине, он тут же пришел и к решению: встану, пойду к отцу моему. Встану, – говорит он, ибо видит свое страшное падение. Третьего пути нет: или вниз на самое дно пропасти диавольской, или вверх, к Отцу своему.
А Отец богат-пребогат; у Него никогда не бывает голода; Его наемники избыточествуют хлебом, а я, будучи сыном, умираю от голода.
Под хлебом подразумевается жизнь,
под наемниками – сотворенные Богом существа, низшие человека, животные и прочие.
Блудный сын пал ниже животных и пожелал иметь хотя бы столько жизни, сколько ее имеют животные. Животные суть несвободные существа, и ими Бог управляет исключительно Своею силой и по Своей воле. И им Бог дает столько жизни, сколько им необходимо, печется о них и удовлетворяет их потребности. А блудный сын расточил распутством даже те жизненные силы, кои Бог дает животным и коими животные не злоупотребляют.

“Встану, пойду к отцу моему”
Возвращусь добрым туда, откуда ушел на зло; вернусь к Отцу моему, Творцу, Владыке, Попечителю и Промыслителю; возвращусь к Тому, Который давно ждет и готов принять возвращающихся к Нему.

“и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою.”
Если кого-нибудь постиг голод небесного хлеба, то пусть подойдет, пусть ищет: «ибо всякий… ищущий находит, и просящий получает, и стучащему отворят» (Мф. 7:8). Стучи в дверь покаяния несказанным своим сетованием; не бойся ее; она не чужда для тебя: за тебя умерла. И если ты скажешь в самом себе: «Кто это?» — тебе отвечает Христос и говорит: «Я дверь овцам» (Ин. 10:7)

Скажи и ты: «Согрешил против неба и пред тобою».
– Согрешающий до крещения грешит против земли: «ибо прах ты и в прах возвратишься» (Быт. 3:19), — сказано Адаму.
– Если кто-нибудь облекся во Христа в крещении, тот уже не земля, но небо:
«Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные» (1 Кор. 15:48)
«все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» (Гал. 3:27)
– Если кто-нибудь согрешил после крещения — согрешил против неба; потому пусть подходит и говорит:
«Отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим»
Почему? Говори вину. “Свое сердце, окропленное кровью Иисуса, цветущее на подобие розы, я осквернил похотями”.

Против неба
Небо представляется здесь как местопребывание Божества и чистых духов – оно, можно сказать, олицетворяется. Высший небесный мир представляется оскорбленным грехами блудного сына.
И пред тобою
Так как грешим мы в собственном смысле только против Бога (Пс. 50:4.), то если сын здесь называет себя согрешившим пред лицом отца, то понимает в этом случае отца как представителя Бога. Или же это выражение можно расширить так: “и вот я как грешник стою пред тобою”.

Я согрешил против неба и пред тобою. Под небом здесь подразумеваются,
во-первых, святые ангелы Божии вообще, наипаче же ангел-хранитель;
а во-вторых, Божественные дары, которые Бог дает всякому человеку и которые представляют небо даже в грешниках «и по внутреннему человеку» …«удовольствие в законе Божием» (Рим.7:22).
А что здесь под небом имеются в виду ангелы Божии, видно из слов Самого Господа:

«Так, говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся» (Лк.15:7–10)

Если же бывает радость о кающихся, то бывает и скорбь о нераскаянных грешниках. Преисполненные любви и преданности Богу, святые ангелы смотрят на всякий грех пред их Творцом как на грех против них самих. Что под небом подразумеваются и присутствующие в человеке духовные дары, данные ему от Бога, явствует из приведенных слов апостола Павла, как и из следующих его слов:

«Не знаете ли, что тела ваши – суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои» (1Кор.6:19)

А еще яснее это видно из слов Спасителя:

«Царствие Божие внутрь вас есть»(Лк.17:21)

И, таким образом, согрешающий пред Богом неизбежно согрешает и против ангелов Божиих, и против праведника, который есть в нем от Бога, а сие значит – против неба. Потому и говорит кающийся: я согрешил против неба и пред тобою.

“Против неба.” Небо представляется здесь как местопребывание Божества и чистых духов – оно, можно сказать, олицетворяется. Высший небесный мир представляется оскорбленным грехами блудного сына.
“И пред тобою.” Так как грешим мы в собственном смысле только против Бога (Пс. 50:4.), то если сын здесь называет себя согрешившим пред лицом отца (enwpion sou), то понимает в этом случае отца как представителя Бога. Или же это выражение можно расширить так: “и вот я как грешник стою пред тобою”.

Прекрасно, в смирении прибавляя, он говорит: «Прими меня», — ибо никто сам своими силами не вступает на ступень ведущую к добродетели, хотя бы это и было не без его свободного выбора (воли).

Тебя я разгневал, Духа Твоего Святого огорчил, блестящую одежду веры загрязнил грехом:
«и уже недостоин называться сыном твоим»

Душу свою, освобожденную крещением и, как снег, убеленную просвещением, я поработил, омрачив грехом:
«и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих»

Телесные чувства мои, отягченные пьянством, как бы безумные служанки, предали душу, собственную свою госпожу, на распутство; а теперь, воспитав их воздержанием, я уцеломудрю душу свою:
«прими меня в число наемников твоих»

Я знаю блуждание врага, знаю его преткновения на меня, знаю стрелы его обжорства; буду избегать пьянства, которым разрушается сила целомудрия, — буду держать пост, доставлявший мне трезвенность:
«прими меня в число наемников твоих»

И я буду работать в винограднике Твоем, и я обрежу ножом Духа излишние побеги своей внутренней духовной лозы, или лучше, пороки:
«прими меня в число наемников твоих»

И я буду возделывать сладчайшую лозу любви, и я буду ставить, как бы подпоры для своей души, заповеди Господа, чтобы, по увлечении (ее) на землю, она не была похищена змеем:
«прими меня в число наемников твоих»

Буду стараться, чтобы она смотрела на небо, простирала руки человеколюбия, чтобы носила в объятиях убогих, увлекаемых на землю:
«прими меня в число наемников твоих»

Дай мне опять, Отец, плуг креста на плечи; буду возделывать борозду своей души, выдергаю терние и вредную траву лукавого, посею на ней небесное семя. Когда Ты одождишь свыше милостью, борозда души моей принесет плод тридцать, шестьдесят и сто:
«прими меня в число наемников твоих»

Не отталкивай меня, Отец! Враг, обессилив меня, не совсем еще снял одежду веры. Если он загрязнил красоту моего целомудрия, то (однако) никогда не склонил на служение его идолам; я не отвергся Тебя, Господь мой! Хотя и согрешил я в цвете юности моей, но попрал тук идольский, ниспроверг образы демонов, посрамил кумиры идольские, дунул на диавола, плюнул на демонов. Теперь же припадаю к Твоим стопам, Господь мой и Бог мой:
«прими меня в число наемников твоих»

«Востав — говорится, — иде ко Отцу своему. Еще же ему далече сущу…». Как надо понимать, что он «пошел», и в то же время «был далеко»; почему и Отец его, сжалившись, вышел навстречу ему? — Потому, что от души кающийся человек, тем, что имеет благое произволение и отступил от греха, приходит к Богу. Но, находясь в тирании злого навыка и дурных понятий, он еще далеко от Бога; и для того, чтобы он спасся, необходима большая свыше милость и помощь.
Поэтому-то и Отец щедрот, сойдя, вышел ему навстречу и, обняв, целовал…
…; бежим из страны страстей, которая — неверие, ненасытность и неумеренность, в которых заключается тяжкий голод добра и страдательное состояние хуже голода; притецем к Отцу бессмертия, Дарователю жизни, идя, посредством добродетелей, путем жизни; ибо там мы найдем Его, вышедшим нам навстречу и дарующего нам разрешение наших грехов, знак бессмертия, залог будущего наследия. Так и блудный сын, как научаемся от Спасителя, все время пребывания своего в стране страстей, хотя и обдумывал и даже выговаривал слова покаяния, однако не получал от этого никакого блага, пока, не оставив все те дела греха, он бежа не пришел к Отцу. И (тогда) получив то, что превышало его надежду, он, конечно, в смирении пребывал оставшееся время жизни, целомудренно и праведно живя и сохраняя неповрежденной обновленную в нем благодать, которую да улучим и мы и сохраним неущербленной, дабы и в будущем веке нам радоваться вместе с спасенным блудным сыном в Горнем Иерусалиме, Матери всех живущих, Церкви перворожденных, в Самом Христе Господе нашем, Которому подобает слава во веки.
Аминь.

“Встал и пошёл к отцу своему.”
За добрым решением последовало доброе дело. И справедливо: недостаточно стремиться к полезному только на словах; необходимо и делом подтверждать свои добрые намерения. Находясь еще вдали от Отца, но стремясь к Нему сердцем, он то ломает себе руки, то поражает ударами свою грудь, как источник дурных желаний, то лицом припадает к земле, то из очей проливает потоки слез в подкрепление своей просьбы, то изыскивает оправдание себе; наконец, сквозь слезы он громко взывает: «Отче! я согрешил против неба и пред тобою»! Знаю, согрешил я, Христе Владыко и Господи: мои грехи Ты один знаешь; согрешил я, помилуй меня, как Бог и Владыка. Я недостоин очей поднять на небо и умолять Тебя, моего доброго Владыку; велика и нестерпима моя вина; нет числа моим грехам! Но помилуй меня, так как Ты благ всегда. «Недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих» (Лк. 15:19). Так просящего из глубины сердца увидел его Тот, Кто болезнует о заблудших, призирает согрешающих и ожидает их раскаяния, — увидел его Отец его и милосердовал о нем. Конечно, Он был Отцом по благодати, по природе будучи Богом.

“..и, побежав, пал ему на шею и целовал его.”
Не дождался, когда тот подошел и стал умолять его, но с готовностью устремился ему навстречу. И не погнушался шеи его, оскверненной и запачканной грязью порока, но чистыми Своими руками обняв его, целовал без счету того, кого давно уже ожидал.
О, неизреченное и безмерное благоутробие!
О, необычайное человеколюбие!
О, примирение чудное!
Тотчас убедил он Бога в одно мгновение и к слезам снизойти и столь великое множество (грехов) победить. Ты удивляешься, видя, что Бог с любовью принял грешника? О, какая отеческая любовь! Грешник на земле заплакал, и Единый безгрешный с неба преклонился к человеколюбию.
Кто видел когда, чтобы грешник был ублажаем Богом?
Кто видел когда, чтобы судия услуживал подсудимому?
Кто видел когда, чтобы обвиненный был ласкаем?
А между тем Бог призывает, как некогда Израиля: «Народ Мой! что сделал Я тебе и чем отягощал тебя?» (Мих. 6:3) И теперь бывает тоже самое, и было, так как обычно быть побеждаемым самим Собой Отцу щедрот и Богу всякой утехи. Но этот блудный сын не удовлетворился такой встречей со стороны Отца, но и в добрых (делах) покаяния будучи блудным, при множестве грехов своих не считал такое человеколюбие достаточным для спасения; поэтому, что именно придумал он сказать Отцу, то при встрече с ним и выразил приличным образом:

“Отче! Если только позволительно мне называть тебя Отцом, если, называя Тебя Отцом, я тем не увеличиваю своей вины пред Тобой, если не оскорбляю этим зовом имени недосягаемого, если не замыкает уст моих совесть, если не связывает языка тяжесть моих грехов, если не воспрепятствует мне моя прежняя жизнь: прими, Отче святой, из нечистых уст нечистую мольбу! Отче по благодати и Создатель по природе.”

Ты видел теперь теплое покаяние, посмотри же и на милосердие отца, Он не дожидается, пока сын дойдет до него, но сам спешит навстречу и обнимает его. Ибо, будучи по природе Отцом, Бог есть Отец и по благости. Он весь всего обнимает сына, чтобы со всех сторон соединить его с Собой, как сказано:

«и слава Господня будет сопровождать тебя» (Ис. 58:8)

Прежде, когда сын САМ удалялся, время было и отцу удалиться от объятия. А когда сын приблизился чрез молитву и обращение, тогда благовременно стало и обнять его. Отец «пал… на шею» сыну, показывая, что она, непокорная прежде, стала ныне покорной, и «целовал его», обозначая примирение и освящая уста прежде осквернившегося, как бы некое преддверие, и чрез них ниспосылая освящение и вовнутрь.

И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Так безгранична и преумилительна любовь Божия! Каково доныне было Его терпение по отношению к грешнику, таковы же ныне Его прощение и Его радость. Как только грешник покается и вступит на стезю, ведущую к Богу, Бог уже спешит ему в сретение, принимает его, падает ему на шею, целует его. Велика радость матери, видящей исправление сына; велика радость пастыря, нашедшего пропавшую овцу; велика радость женщины, отыскавшей потерянную драхму; но все сие не может сравниться с радостью Божией, когда грешник покается и возвратится к Богу.
Как только началось покаяние в сердце нашем, хотя мы еще далеко-далеко от Бога, Бог уже видит нас и быстрее солнечного света, устремляющегося в темную землю, идет нам в сретение. В сретение новому человеку, который чрез покаяние зачинается в нас!
“Ты разумел еси помышления моя издалеча”, – восклицает пророк, обращаясь ко Всеведущему (Пс.138:2)
Спешит Отец Небесный нам на помощь, простирает руки Свои и поддерживает нас дабы мы не пали назад, снова в пропасть бесовскую на поле свиное, в страну голода.
«Приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам», – говорит апостол Иаков (Иак.4:8). О, помощь скорейшая! О, руки благословеннейшие! Если мы еще не угасили в себе и последней искры совести и разума, то должны устыдиться пред таковою любовью Божией, должны как можно скорее покаяться и поспешить с опущенными долу очами и вознесенными горе сердцами в объятия своего оскорбленного Родителя.

Согрешил я, исповедаю прегрешения мои, не скрываю того, что ты видишь, не отрицаюсь того, что ты знаешь; как подсудимый я предстою Тебе, как беззаконник сам себя осуждаю: но Ты, как Судия, помилуй меня. «Я согрешил против неба и пред тобою»! Боюсь поднять к небу глаза свои, боюсь самого вида тверди небесной, как голоса обвинителя, боюсь обратить взоры к сиянию Божества, имея нечистые очи сердца. «Согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим». Вот я сам предаю себя, сам осуждаю себя, сам произношу над собою приговор. Нет нужды ни в суде для постановки приговора, ни в свидетелях для улики, ни в обвинителях для обличения. Внутри себя имею восседающую совесть, неумолимого судью в душе ношу, страшное судилище; в совести ношу свидетелей, в очах моих обвинителя; зрелища меня обвиняют, конские ристалища вопиют против меня, поиски охотников за дикими зверями взывают против меня. Распутство торжествует надо мной, мои дела увековечены как бы на позорном столбе, моя настоящая нагота обличает меня, самые рубища, в которые я облечен теперь, посрамляют меня и я уже недостоин называться сыном Твоим, «прими меня в число наемников твоих». Не прогоняй меня из Твоего дома, Господи, чтобы опять враг, найдя меня заблудившимся, не увлек к себе как военнопленного, но и не привлекай меня близко к страшной Твоей и таинственной трапезе, потому что я не дерзаю нечистыми глазами смотреть на святая святых. Оставь меня с оглашаемыми в притворе церкви, чтобы, созерцая совершающиеся в ней таинства, я возжелал понемногу опять получить их; чтобы, подхваченный волнами божественными, я омыл позор постыдных песен, стер эту грязь, лежащую на моем слухе, чтобы, созерцая Твои сокровища, похищаемые благочестивыми мужами, я и сам пожелал иметь руки, достойные принять их. Когда такие просьбы излил блудный и так со слезами умолял,..

И приказал слугам, т.е. священникам, одеть его в первичную торжественную одежду, т.е. сыновнее достоинство, в которое он был облечен ранее чрез святое крещение; и дать перстень на руку его, т.е. на деятельность души, деятельность, которая представляется в образе руки, наложить печать созерцательной добродетели, залог будущего наследия; также и обувь приказывает дать на ноги его, — Божественное охранение и твердость, дающие ему силу наступать на змей и скорпионов и на всякую силу вражию (Лк. 10:19)

А отец ничего не говорит ему, не отвечает на его слова, но приказывает своим рабам: «принесите лучшую одежду и оденьте его». Не указывает ли это на то, что кающийся, усиленно умоляя Бога, не получает от него ответа на словах, а видит Его человеколюбие на деле? Ведь это так и бывает. Покаяние наше на словах, а человеколюбие Божие обнаруживается самым делом.
«Принесите лучшую одежду, которую утратил он преслушанием, и дайте обувь на ноги». Почему же сапоги? Потому, очевидно, что согрешающие подвергаются нападениям змея, как сказано: «оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» (Быт. 3:15). И вот, чтобы обнаженная нога не подверглась гибельному уязвлению змия, чтобы освобожденного от греха не заразил он опять ядом греха, и покаявшийся грешник для безопасности обувается в сапоги. Ведь если бы не получил он сапог, не мог бы наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражию (Лк. 10:19). Таким-то образом огражденный от укушения змея, Павел возвещал сегодня:
«боюсь, чтобы, как змий хитростью своею прельстил Еву, так и ваши умы не повредились, уклонившись от простоты во Христе» (2 Кор. 11:3)

Когда покаявшийся сын предстал пред отцом, он сказал ему то, что и задумал: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. Но этим он даже еще не закончил всего, что желал сказать. Он еще хотел добавить: прими меня в число наемников твоих. Однако отец и не дал ему завершить. Отец не допустил, чтобы покаянник унижался, прося у отца сделать его своим наемником. Потому отец прервал его и начал обнимать его и целовать. Его, столь оборванного, и грязного, и иссохшего, и одичавшего, начал милостивый отец обнимать и целовать и крикнул рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся.
Лучшая одежда представляет собою все богатство и красоту духовных даров Божиих. Сие есть одежда святости и чистоты, в какую был облечен Адам до грехопадения и ухода от Бога в дальнюю сторону. Сия одежда есть Сам Христос; потому она и называется лучшею. Нет на небесах одежды лучше сей. И апостол говорит:
«все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» (Гал.3:27).
Душа, обнаженная от всякого блага, полностью совлекается; ее старая, грязная и изорванная одежда отбрасывается, душа же облекается в одежду новую. Эта новая одежда души представляет собою нового человека, покаявшегося, возрожденного, прощенного и принятого Богом. Без новой одежды сей никто не может пребывать в Царствии Божием, что ясно видно из притчи Христовой о брачном пире царского сына (Мф.22:1–14). Это облачение, по словам апостола, составляют милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение… Более же всего… любовь, которая есть совокупность совершенства (Кол.3:12–14); (Еф.4:24); (Откр.7:14); (Зах.3:3–4).
Перстень на руку означает венчание души со Христом. Покаявшийся разрывает все блудные связи с миром сим, прилепляется душою своею ко Христу и пребывает с Ним в нераздельном единстве. Это обручение происходит силою и благодатью Святаго Духа, за печатью Коего хранятся дары небесные.
Дайте… и обувь на ноги, – говорит отец рабам своим. Обувь означает силу воли, с которою человек пойдет по пути Божию, исполнившись решимости, не уклоняясь направо и налево, не озираясь назад.

На это раскаяние отец ответил приказанием слугам, чтобы те принесли первую, т. е. самую дорогую какая была в доме одежду (stolh – длинная и широкая одежда людей знатных (Мк. 12:38); (Мк. 16:5); (Откр. 6:11)).
Перстень и обувь – знаки свободного человека (рабы ходили босыми). Это означало, что вернувшийся сын становится снова членом отцовского дома.

Затем велит привести откормленного теленка и заколоть его и предложить в пищу. Этот Телец – Сам Господь, Который выходит из сокровенности Божества и от находящегося превыше всего престола, и как Человек, явившись на земле, как Телец закалается за нас грешных, и как насыщенный Хлеб предлагается нам в пищу. К тому же Бог устраивает общую радость и пиршество со Святыми Своими, по крайнему человеколюбию воспринимая свойственное нам и говоря: «приидите, ядше, возвеселимся».

Кто есть «упитанный… телец», закалаемый и едомый, это не трудно понять. Он есть, без сомнения, истинный Сын Божий. Поскольку Он Человек и принял на Себя плоть, по природе неразумную и скотоподобную, хотя и наполнил ее собственными совершенствами, поэтому назван Тельцом. Телец Сей не испытал ярма закона греховного, но есть Телец «откормленный», поскольку определен на сие Таинство «прежде создания мира» (1 Пет. 1:20).
Быть может, покажется изысканным то, что еще имеет быть сказано, однако ж, пусть будет сказано. Хлеб, который мы ломим, по виду своему состоит из пшеницы, поэтому может быть назван откормленным пшеницей, а по духовной стороне есть Плоть, поэтому может быть назван Тельцом, и таким образом Один и Тот же есть Телец и упитанный.

Под откормленным и закланным теленком следует понимать Самого Господа нашего Иисуса Христа, Который предал Себя на заклание ради очищения грешников от грехов.
Под рабами подразумеваются или ангелы, или священники. Если под домом отчим имеется в виду только небо, тогда под рабами надо разуметь ангелов; если же считать, что дом отчий есть Церковь Божия на земле (а это столь же верно), то в таком случае под рабами должно понимать священников, призванных совершать Таинство Жертвы Христовой и им питать людей в жизнь вечную. Что здесь прежде всего имеется в виду Церковь, ясно из следующего: блудный сын еще не умер телесно, а пока человек не разлучится от своего тела, он принадлежит к Царствию Божию в виде Церкви Божией на земле. Но под рабами, наряду со священниками, подразумеваются и ангелы. Это явствует, во-первых, из того, что ангелы присутствуют в храме при совершении Святых Таинств, а во-вторых, из того, что чрез ангела-хранителя Бог направляет людей на стези спасения. Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. Тело его еще кое-как существовало, но душа была мертва. Одна оставшаяся в нем искра Божественного дара загорелась и оживила всю его душу. Он был осужден с той самой минуты, как потребовал раздела от Отца своего. И нашелся. Это значит: он нашел себя при свете Божией искры, ибо до того он сам себя потерял. Бог знал о нем и не терял его из вида до последнего мгновения, до мгновения покаяния.

Какого тельца Он называет упитанным? Какого? Которого телица Мария Дева родила.
Принесите тельца неукрощенного,
не подъявшего ярма греха,
девственного и от Девы (рожденного),
следующего за теми, кто следует за Ним, не по принуждению, но добровольно;
не прибегающего ни к силе, ни к рогам,
но с готовностью склоняющего Свою шею желающим заклать Его.
Итак,
заколите Того, Кто добровольно заколается;
заколите Того, Кто животворит закалающих;
заколите закалаемого и не умирающего,
заколите Того, Кто разнимается на части, и разнимающих Его освящает;
заколите вкушаемого знающими Его и никогда не истребляемого;
заколите Того, Кто вкушающих Его делает блаженными.
И вкусил Его, все будем радоваться,..
“И приведите откормленного теленка” («И ведите тельца упитанного») Кто это, как не Христос, Который дается достойным после крещения, как говорит апостол:

«ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно» («в том живет всяко исполнение Божества телесне») (Кол. 2:9)

«Несите; во время еды будем веселиться». Кто между иудеями и эллинами верует, что телец заклан и мир утвержден? О, телец девственной телицы, святое дитя невозделанной утробы! О, телец закланный и живой, всегда нами ядомый и неиждиваемый! Поэтому, возлюбленные, опустив якорь нашего слова в надежной и тихой пристани, мы поручим вас заступлению Святого Духа; и Он, рассекая море божественного Писания стройным Своим языком, введет вас в небесный город, во Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава и держава, с Отцом, и со Святым и поклоняемым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Вам знакома эта духовная радость, вы вкусили ее и помните, как во время страшных тайн служители божественного священнодействия, подражая крыльям ангелов узкими кусками полотна, лежащими на левом плече, обходят и взывают «да никто от оглашенных»:
– да никто из немогущих видеть вкушаемого Агнца,
– да никто из немогущих созерцать небесную кровь, изливаемую во оставление грехов,
– да никто недостойной живой жертвы,
– да никто нечистый,
– да никто немогущий нечистыми устами прикоснуться страшных тайн (не смеет приступить сюда).
Потом присоединяются и голоса ангелов с неба, говорящих:
– свят Отец, давший в жертву Тельца упитанного, не познавшего греха, как говорит пророк Исайя: «не сделал греха, и не было лжи в устах Его» (Ис. 53:9);
– свят Сын, Агнец, всегда приносимый в жертву волею и всегда живой;
– свят Утешитель, Дух Святой, совершающий жертву.

Итак, всякий кающийся и делающийся сыном Божиим, особенно же восставленный и вообще от греха очищаемый, причащается Сего упитанного Тельца, и бывает причиной веселья для Отца и рабов Его, Ангелов и священников:
«Ибо был мертв и ожил, пропадал и нашелся».
В том отношении, что он пребывает во зле, он «был мертв», то есть безнадежен, а по отношению к тому, что природа человеческая удобопреклонна и от злобы может обратиться к добродетели, он называется «пропадавшим». Ибо слово «потерявшийся» умереннее, чем «мертвый».

Рассмотрим же эту притчу по частям и как бы в кратком извлечении. «Старший… сын был на поле», то есть в мире сем, возделывал свою землю, то есть плоть, чтобы она изобиловала хлебами, и сеял со слезами, чтобы пожать с весельем (Пс. 125:5).

“Пение и ликование” (sumfwniaj k. corwn) – пение и пляска, что производилось обыкновенно наемными певцами и танцорами при пиршествах.

“Не ведал ничего об этом старший сын,
случилось бо ему работать в поле,
Он возвращается и слышит вдруг напевы,
слугу он шлёт, чтоб всё подробно разузнать:
«Что это, — удивлённо он спросил. –
Таинственный напев гремит в ушах
торжеств великих?
Какое действо там, скажи мне,
и таинство, достойное скорей меня,
неужто жертвы Божией богатство,
отец в моё отсутствие другим раздал?
Неужто благодать
не явит больше мне Родитель,
Владыка и Господь веков?”

“И призвав единаго от отрок, вопрошаше, что убо сия суть.” И ныне Израиль спрашивает, почему радуется Бог при принятии язычников: но отягченный завистью не может узнать отеческой воли.

А как слуга вернулся, поспешил ответить он:
«Твой младший брат внезапно появился,
и с радостью Отец его обнял,
и ободрив, повёл его за стол,
откормленного заколол тельца,
и на обед богатый и святой
друзей и близких всех созвал».

Он говорит, а Давид пророк внутри дома воспевает:

«тогда возложат на алтарь Твой тельцов» (Пс. 50:21)

Он же опять предлагает присутствующим угощение и говорит:

«вкусите, и увидите, как благ Господь» (Пс. 33:9)

Там же и Павел, изъяснитель божественных тайн, взывает и говорит:

«Пасха наша, Христос, заклан за нас» (1 Кор. 5:7)

Радостью торжествует Церковь и ликует. А он говорит рабу: да, пока я был вне дома, другие в мое отсутствие разделяют мои таинства в моем доме. Да, отвечает тот, пришел брат твой и отец твой заколол тельца упитанного, радуясь, что он возвратился живым и здоровым.

Однако старший сын гневается. Мне думается, что здесь Христос изобразил Иудеев, гневающихся за призвание язычников, и книжников и фарисеев, соблазняющихся тем, что Господь принимает грешников и ест с ними. Если же желаешь понять это и в том смысле, что это говорится относительно праведников, то что тут удивительного, если и праведник не познает превосходящее всякий ум богатство милосердия Божия?

Разгневался тогда праведник и не пожелал войти. Разгневался праведник и впал в рабство зависти; поправ удовольствия жизни, он сам был охвачен завистью. Но как же говорит Павел: «я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти» (Рим. 9:3)? Не с той, конечно, целью, чтобы представить праведника завистливым, употребил Спаситель такой оборот речи, но чтобы возвестить чрезмерное богатство милости Отца Своего. Это ясно обнаруживается из дальнейшего.

“Отец же его, выйдя, звал его.”
О, неизреченная мудрость! О, боголюбезный промысл:
и грешника помиловал,
и праведника ублажил;
и стоявшему не позволил пасть,
и падшего возбудил,
и бедняка обогатил,
и богатому не допустил от зависти впасть в бедность.

Старший сын, обидевшись на отца за такое принятие его недостойного, по его мнению, брата, – это не фарисеи и не законники, которые всю сущность добродетели полагали в исполнении буквы закона: разве можно к ним отнести слова отца в 31-м стихе? Это – просто хороший сын, благонравный, но не без некоторой гордости своею добродетелью (ст. 29) и не без чувства зависти к предпочтению, оказанному отцом его брату.

(и повесть о видении святого Карпа из Пролога под 17-м днем мая в Житиях Святых)
Что же это такое, что особенно удручает старшего сына? — “Яко мне, — говорит он, — николиже дал еси козляте.”
А то, что несмотря на требования праведников, Он не дал им ни одного из козлят, т.е. из грешников, очевидно для нас, как на основании не малого числа иных примеров, так, особенно, и из видения священного и блаженного Карпа. Ибо он, проклиная некоторых дурных людей и говоря, что не справедливо, чтобы оставались жить беззаконники и развратители правых путей Божиих, не только не был услышан, но и испытал неудовольствие Божие и услышал некие приводящие в трепет слова, приводящие к познанию неизреченного и превосходящего ум долготерпения Божия, и убеждающих не проклинать людей живущих в грехе, потому что Бог дает им еще время для покаяния.

«Св. Дионисий Ареопагит в своем послании к монаху Демофилу, написанном с целью наставления в кротости и незлобии, вспоминает такое событие.
Пришлось мне, — говорит он, — при посещении острова Крита остановиться в доме блаженного Карпа, ученика Св. Апостола Павла, Муж сей был велик по своим добродетелям и отличался такою возвышенною чистотою ума, что обладал большою способностью к Боговидениям: он даже никогда не приступал к совершенно Пречистых и Животворящих Таин, прежде чем не сподобится явления ему с неба Божественного видения.
Сего святого мужа, — как он сам поведал Св. Дионисию, — опечалил один из неверующих. Причина печали была та, что неверующий совратил от церкви к своему злочестию одного из верующих. Сим обстоятельством блаженный Карп был сильно огорчен. Ему надлежало бы, конечно, сохранять терпение и отпадшего от веры непрестанно увещевать полезными словами, а неверного покорять своим благодушием; надлежало бы усердно молить Господа, дабы Он и совратившегося к нечестию опять обратил ко святой Своей Церкви и пребывающего во мраке неверия просветил светом веры. Но, никогда ни в чем не обнаруживавши прежде нетерпения, Карп на сей раз был весьма сильно огорчен в душе своей. Поздно вечером, когда приближалась уже полночь, он встал на молитву. Он всегда имел обыкновение в полночный час вставать и молиться. — Стоя на молитве, он не мог преодолеть в себе чувства сильной скорби, какую причинили ему упомянутые два человека. Ему стало представляться, что эти беззаконные люди, развращающие правые пути Господни, несправедливо остаются жить на земле; и стал он молить Бога, да ниспадет с неба огонь на них, и пожжет их обоих.
Когда он молился о сем, вдруг горница, в которой он стоял, потряслась и расступилась сверху на двое, так что казалось ему, что он стоит на дворе, и светлый огненный пламень ниспал к нему с неба. Подняв взоры вверх, он увидел отверстое небо и в нем сидящего Иисуса Христа, окруженного бесчисленным множеством ангелов в человеческом образе. Потом, опустив взоры вниз, он увидел рассевшуюся землю, и в ней глубокую темную пропасть; на краю же пропасти стояли те два человека, которым Карп, в гневе, испрашивал погибели от Бога. Они стояли с мольбою во взоре и с великим страхом и трепетом, ибо были близки к падению в пропасть; а в пропасти той пресмыкался змей, скрежеща зубами. Были здесь и другие какие-то люди, которые тех двух грешников били, толкали и влекли к страшному змию. Карп, видя, что опечалившие его готовы уже упасть в пропасть и быть съеденными змием, исполнился великой радости, и не столько Карп смотрел в отверстое небо и на сидящего в нем Иисуса Христа, сколько на близкую гибель этих двух грешников. Но так как они не упали в пропасть, то Карп снова стал досадовать и скорбеть, и опять стал молить Бога, чтобы они упали и погибли.
Когда же он возвел очи на небо как прежде, то увидел, что Иисус Христос, встав с небесного престола, приблизился к этим людям, стоявшим на краю пропасти, и подал им руку помощи; ангелы же поддерживали тех людей и. укрепляя их, отвлекли от пропасти. Карпу же Христос сказал:
Для чего желаешь ты погибели братиям? Подражай Мне и не желай смерти грешника, ибо Я готов за спасение людей снова пострадать, только бы люди обратились от своих лукавых путей и возненавидели свои грехи.
Приводя эту повесть в своем послании к упомянутому монаху Демофилу, Св. Дионисий поучает ею, чтобы мы не были жестоки к согрешающим, и желали бы для них не наказания, а покаяния и обращения их, — чтобы мы усердно молились о таковых Богу, не желающему смерти грешников, дабы Он Сам Своею благодатью обратил и помиловал их, ибо Он любит праведных, но и грешных милует. Слава Господу во веки. Аминь”

Итак, Бог кающихся и Отец щедрот для того, чтобы показать это и к тому же представить, что обращающимся чрез покаяние Он дарует великие и вызывающее зависть дары, таким образом изложил эту притчу.

Не дал мне и козленка – правильнее перевести: “а мне – такому хорошему и послушному – ты не дал козленка”, который, конечно, гораздо дешевле, чем откормленный теленок. Здесь выражается болезненное чувство самолюбия.

“Не дал мне и козленка” – правильнее перевести: “а мне – такому хорошему и послушному – ты не дал козленка”, который, конечно, гораздо дешевле, чем откормленный теленок. Здесь выражается болезненное чувство самолюбия.

…и ни словом не упрекнул его, ни видом не показав ему своего неудовольствиях, ты тотчас принял его гостеприимно: украсил всего твоею одеждою, облистал золотым перстнем, укрепил сапогами, ввел его в дом свой, и устроил для него трапезу, и чаши наполнил, и тельца упитанного заколол, и верных созвал на пир, и ангелов заставил ликовать, и устроил странное сопиршество неба и земли. И такие дары ты расточаешь тому, кто презрел Твою доброту и обесчестил Твое святое имя.
Что сказать о глубине и бездне Твоих щедрот? Как удивляться морю Твоего благодушия? Ты милуешь, Господи, всех, потому что все можешь и пренебрегаешь грехи людей, ради их покаяния.

“Заклал еси ему тельца питомаго.” Ибо до такой степени преизбыточествует милость Божия по отношению к нам, что, как говорит корифей Апостолов Петр, сами Ангелы желали приникнуть в назначенную нам благодать, которая подается нам в Его воплощении. Но также и праведники желали, чтобы из-за этих благодеяний, Христос пришел раньше времени (положенного для Воплощения), как и Авраам желал видеть день Его (Ин. 8:56). Но Он тогда не пришел; а когда пришел, Он не пришел призвать праведников, но грешников к покаянию (Мф. 9:14), и особенно ради них распинается Взявший на Себя грех мира; ибо благодать преизбыточествовала там, где умножился грех.

Под откормленным и закланным теленком следует понимать Самого Господа нашего Иисуса Христа, Который предал Себя на заклание ради очищения грешников от грехов.
Услышав обо всем происшедшем, старший сын осердился и сказал отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка. Так праведный сын сказал отцу. Так сердито говорят Церкви многие праведники, когда Церковь с радостью и умилением принимает покаявшихся грешников и допускает их ко святому Таинству Причастия. Так могут сказать Богу и ветхозаветные праведники, видя, как Бог принес Сына Своего Единородного в жертву младшему и более грешному поколению человечества.

«Ты никогда не дал нам и козленка!»

То есть: в сравнении с огромною жертвой, которую Ты приносишь для этих наших грешных и блудных потомков, для нас Ты не пожертвовал даже самым малым и незначительным. А поскольку коза вообще означает грех, то те же самые праведники могут сказать:

«Нам Ты запрещал совершать и самый малый грех – малый и незначительный, как козленок; в то время как ныне Ты награждаешь грешное поколение сие величайшим благом, какое имеешь, – жертвою Сына Своего!»

А если мы пойдем еще дальше, то увидим, что эта с виду простая притча обымает сущность всей истории рода человеческого, от падшего Адама до величайшего Праведника, Господа нашего Иисуса Христа, Который в отношении к человечеству, Адаму и его потомкам, есть как бы Старший Сын Отца Небесного – хотя Единый Рожденный, а не усыновленный. Если бы Сам Господь Иисус Христос говорил, как обычный смертный человек, Он мог бы сказать Отцу Своему:

«Адам согрешил и отпал от Тебя; и он, и все его потомки похулили имя Твое, а ныне Ты ему и его потомкам приуготовляешь такую славу и радость, какую и Я, и все небеса мало когда знали».

Конечно, Господь наш Иисус Христос никогда бы и не мог осердиться на Отца Своего Небесного и никогда бы так не сказал Отцу Своему, исключая тот случай, если бы Он намеренно, переносясь в наши сердца, изрек сие как укор и поучение для нас, дабы мы не гордились своею праведностью и в гордости этой не презирали покаявшихся грешников. Как если бы Он хотел сказать нам:

«Если Я, Превечный Праведник, от вечности нераздельно сущий со Отцем, не протестую против принятия покаявшегося Адама обратно в Царствие Небесное, как можете вы, праведные со вчерашнего дня, а грешные еще с первого греха Адамова, протестовать против любви Божией к покаявшимся грешникам?»

“А когда этот сын твой” – правильнее: а когда сын твой (он не хочет сказать: брат мой), вот этот (outoj) – выражение презрения..

Ты никогда не отлучался от Моих недр, ты не покидал Моей Церкви, ты всегда внимал псалмам и гимнам, ты неразлучно пребываешь с ангелами, ты предстоишь жертвеннику и с дерзновением взываешь:
«Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое» (Мф. 6:9)
А твой брат пришел ко Мне осужденный, пристыженный, с лицом, поникшим к земле, и сокрушенным и печальным голосом взывал:
«Отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих»!
Что Я мог сделать в ответ на эти слова? Мог ли Я помиловать Моего сына, пришедшего ко Мне? Осуждай Меня, если гневаешься. Я же, будучи человеколюбив, не мог допустить, чтобы сделано было что-либо бесчеловечное. Не могу не помиловать Я того, кому дал жизнь, не могу не пожалеть того, кого породил из своих недр.
«Сын мой! ты всегда со мною, и всё моё твоё»

Небо — твое,
твердь — твоя,
солнце — твой факелоносец,
луна — твоя приспешница,
звезды — твои свечи,
воздух — твой питатель и все, что в нем, твое,
земля и все, что на ней, твое,
море и все, что в нем, твое,
вселенная — твоя,
Церковь — твоя,
Жертвенник — твой,
Телец упитанный — твой,
Жертва — твоя,
Ангелы — твои,
Апостолы — твои,
Мученики — твои,
настоящее — твое,
будущее — твое,
Воскресение — твое,
бессмертие — твое,
нетление — твое,
Царство Небесное — твое,
все видимое и умопостигаемое — все твое.
Я ничего не отнял у тебя, чтобы отдать ему; не раздел тебя, чтобы одеть его. Не своим ли добром я был щедр для него? Не одинаково ли я отец и твой и его?
И тебя почитаю за добродетель, и его милую за прекрасное возвращение;
и тебя люблю за твою жизнь, и его за исправление;
и тебя милую за поведение, и его за раскаяние;
и тебя за твое терпение, и его за возвращение ко Мне.

«Он же сказал ему»
Хотя самооправдание, это выставление собственных заслуг, эта гордость и заносчивость перед отцом, это высокомерное и холодное презрение к брату сами над собой произносят осуждение, но Господь как бы более еще усиливает это осуждение любвеобильным обращением отца к этому старшему сыну. Еще раз с любвеобильным обращением — «сын мой» — отец хочет смягчить жестокосердие сына и возбудить в нем более человеколюбивые и нежные чувства.
«Ты всегда со мною, и все мое твое»
Не все имение расточено братом твоим, и не твое, — твое осталось с тобой, а тому отдано было свое. В отношении к фарисеям и книжникам этим показывалось, что они всегда могут иметь доступ к Богу; у них в руках закон, у них откровение, воля Божия им известна, дары и блага духовные они могут стяжать, но… не могут они заслужить благоволения Отца небесного при таком извращенном и жестоком их духовно-нравственном настроении.
— Бог любви и милосердия не может благоволить к тем, кто должен был бы радоваться и веселиться об обращении грешника, как радуются Ангелы на небесах (Лк. 6:10), а они отвращаются и не хотят иметь общения с ними.
— Словом Отца оканчивается притча, и Господь как бы спрашивает осуждавших Его книжников и фарисеев (Лк. 15:1): что же, хотите ли вы еще роптать на Меня за то, что Я обращаюсь с мытарями и грешниками, и отвращаться от них, или хотите принять участие в радости неба — Бога и Ангелов и праведников об обращении кающегося грешника?

Отец смягчает или хочет смягчить оскорбившегося сына.
“Сын мой” – правильнее: чадо (teknon) – выражение ласки и нежной любви.
Ты всегда со мною…” т. е. что тебе сердиться, когда ты всегда находился вместе со мною, тогда как брат твой скитался где-то вдали, не пользуясь отцовской лаской, и когда все в доме собственно уже твое: ты получишь все один после моей смерти.
Тренч видит в притче “некоторую недосказанность”, потому что Господь не объявляет, до конца ли старший сын упорствовал и не хотел войти в дом (с. 354). Точно также И. Вейсу представляется нужным, чтобы в притче была указана дальнейшая судьба раскаявшегося сына… Но, собственна говоря, этого досказывать не представляло нужды. Ведь главная мысль притчи состоит в том, что Бог любит грешников и с радостью принимает их к себе, а эта мысль вполне закончена приведением слов отца к старшему сыну. Все прочее – и поведение дальнейшее старшего брата, и судьба младшего – для существа дела не имеет никакого значения…
Вейс старается найти в притче о блудном сыне ту мысль, что для спасения человека достаточно одной любви Божией; в притче – говорит он – нет ни малейшего намека на крест Христов и на необходимость искупления. Пусть грешник раскается – и Бог сейчас же простит, без всякой искупительной жертвы… Эта мысль усматриваема была в притче еще унитариями (социнианами), – так думали и германские рационалисты 19-го века. Но Тренч справедливо говорит, что нельзя требовать от притчи, чтобы она содержала в себе целое христианское учение о спасении (с. 339). А что Христос не мог иметь подобной мысли о ненужности искупления через Его собственную смерть, так это ясно видно из Его слов, сказанных незадолго пред произнесением этой притчи:
“крещением должен Я креститься” (Лк. 12:50)

И что еще больше, — когда старший сын огорчился этим, отец и его ласково успокоил, говоря: «ты всегда со мною еси.., а сей… изгибл бе, и обретеся, мертв бе, и оживе». Когда, говорит, нужно спасти погибшего, то тут время не суда и строгого исследования, но только человеколюбия и прощения. Ни один врач, вместо того, чтобы дать лекарство больному, не подвергает его взысканиям и наказанию за беспорядочную жизнь. Если же блудному сыну надлежало непременно понести и наказание, то достаточным наказанием для него была жизнь на чужой стороне. Ведь столько времени он провел вдали от нашего сообщества, боролся и с голодом, и с унижением, и с крайними бедствиями. Поэтому говорит: «изгибл бе, и обретеся, мертв бе, и оживе». Не смотри, говорит, на настоящее, но подумай о великости прежнего несчастия; пред тобою брат, не чужой. Он возвратился к отцу, который не может помнить прежнего, а охотнее помнит только то, что может побудить к состраданию, милосердию, любви и снисходительности, свойственной родителям. Поэтому и сказал (отец) не о том, что сделал (блудный сын), но о том, что он потерпел; напомнил не о том, что он истратил имущество, но о том, что перенес множество несчастий. С такою же, или еще с большею, ревностью искал он овцу. Здесь сын сам возвратился, а там сам пастырь пошел и, найдя овцу, привел ее и радовался о ней больше, чем о всех, возвратившихся благополучно. Смотри еще, как и возвратил: не бичом погонял, но, возложив на плеча, принес и снова соединил с стадом. Итак, зная, что (Бог) не только не отвращается от обращающихся, но и принимает их не хуже добродетельных; что не только не подвергает наказанию, но и Сам идет отыскивать заблудших и, найдя их, радуется (о них) более, чем о тех, которые были в безопасности, — не будем ни отчаиваться о грехах, ни излишне надеяться на добрые дела, но, и живя добродетельно, будем бояться, чтобы от излишней надежды не пасть, а когда согрешим, станем каяться.

“Сын мой! – сказал ему отец, – ты всегда со мною, и все мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся.”
Так Бог умиряет праведника, напоминая ему о безмерных благах, коими тот вместе с Ним обладает и располагает.

«Все Мое твое. С возвращением твоего покаявшегося брата твои блага не умаляются, а твоя радость должна возрасти. А о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся».

Так завершается эта притча, сама по себе являющаяся целым Евангелием тайн и поучений. Тот, кто будет молитвенно углубляться в притчу сию еще более, откроет в ней еще больше тайн и поучений. Слава Господу нашему Иисусу Христу, давшему нам притчу сию, словно полную сокровищницу премудрости, из коей поколение за поколением черпает для себя
Богопознание и самопознание,
научаясь любви чрез терпение Божие,
прощению чрез человеколюбие Божие
и радости чрез радость Бога, приемлющего покаявшихся грешников.
Слава и Его безначальному Отцу и Животворящему Духу – Троице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.