Житие и слова
Предисловие
Автобиография старца – уникальный текст, не вписывающийся ни в какие каноны. Это живое непосредственное изложение покоряет своей простотой, но и пугает своей живостью, к которой не привыкли в России. Именно простота является свидетельством подлинности. Поистине, это текст, который мгновенно покоряет самые твердые сердца!
Автобиография старца на русском языке уже была издана не так давно… Существует русский перевод: «Старец Порфирий Кавсокаливит. Житие и слова». Переводчик – мирской человек и, естественно, он выражает свое мечтательное видение Афона. Автор книги «Старец Порфирий Кавсокаливит. Житие и слова» не понимает некоторых реалий, о которых пишет старец. Впрочем и его перевод весьма интересен.
Например, Старец Порфирий Кавсокаливит пишет:
– Жизнь на Святой Горе – это жизнь в непрестанном бдении по четкам…
А автор книги «Старец Порфирий Кавсокаливит. Житие и слова» переводит тему на понятие «…всенощного бдения в храме…». Нет. Речь идет о бдении по четкам в каливах.
Да и сам старец далее поясняет: «…На Святой Горе встают в два часа. В тот час я ощущал благоговейный трепет. Молитва сотрясала местность, сотрясала духовный мир. Вот какова любовь ко Христу….»
Ведь в Кавсокаливии не служат суточный круг, в скитах другой устав: служба в храме правится всего лишь раз в неделю – в субботу ночью… Тем не менее, в скиту каждая ночь – всенощное бдение. Монахи скита садятся в стасидии в храме каждой кельи или в своей келье и по-очереди молятся по четкам… Паломники, к сожалению, этого увидеть не могут.
Видите, одного желания правильно перевести мало. Нужно определенное знакомство с реальной жизнью. Впрочем, мы понимаем, что для русского сознания, а тем более для приходского батюшки, подобные вещи выглядят странно, ведь в России не заменяют четками церковные службы. Наконец, стиль перевода, бесспорно, слишком адаптирован к русскому менталитету. В этом главная ошибка… Это убивает живость, сеет сомнение в подлинности. Например, возьмем наугад отрывок из старого перевода (с 57):
Я слушал как соловейчик заливается, как разрываетс от пения. Он так заливается, что от трелей надувалась его гортань. Эта малюсенькая пташка отводила назад свои крылья, чтобы иметь силы издавать такие сладчайшие звуки, петь таким прекрасным голосом, так надувать свою гортань. Была бы у меня чашечка с водою, чтобы он прилетел и мог утолил свою жажду!
Правильный перевод:
И вот, я стоял и слушал, как соловушка щебечет, как он просто разрывается от любви! От пения надувалось его горлышко и, как мы говорим, он, поистине, выбивался из сил (мальясе)! Эта маленькая птичка расправляла сзади свои крылышки (на кани ката писо та фтера ту), чтобы набраться силы, и издавала сладчайшую мелодию! Это был прекрасный звук. И горлышко птичье так надувалось… По – по – по!
Ах! – Был бы у меня стаканчик воды, чтобы он подлетел и утолил бы свою жажду!
Разница заметна.
Тем не менее, можно понять совершенное несоответствие стиля в части диалогов и оправдать тем, что автор практически не знаком с живой Традицией Афона. Многие ошибки можно простить только за то, что автор дает кальку текста. Это правильно. Да и текст очень простой…Впрочем, все переводчики делают много ошибок, просто это не принято обсуждать. И мы не будем.
Но мы совершенно не можем понять, например, зачем переводчик переименовывал главы? Это чем можно оправдать? Например, главу «Через два-три года я принял великую схиму» он переименовал в «Я хотел быть наедине с одним Богом». И т.д. Ведь такое небрежное отношение к тексту приводит к небрежности и в суждениях.
Не вызывает сомнения, что именно эта небрежность провоцирует некоторых русских профессоров, не знающих ни греческого – ни афонской жизни, высказываться против старца. Поэтому давайте начнем с уважительного бережного отношения к рукописи!
Мы считаем, что комментировать этот прекрасный текст любым образом пока преждевременно. Старец Порфирий Кавсокаливит – необычен как человек и его путь уникален. Путь старца слишком яркий и неповторимый. Должно пройти время, лишь тогда образ старца предстанет во всем величии…
Пришлось местами сделать новый перевод, взяв за основу старый. Тем не менее, мы благодарны переводчику за старый перевод, он весьма пригодился. Надеемся, новый перевод дополнит старый, дойдет до сердца многих читателей, и не заденет самолюбие тех, кто хочет ухватить умом и понять все сразу…
Я происхожу из деревни Святой Иоанн
Порфирий Кавсокаливит (Баирактарис). Автобиография. Это самое полное жизнеописание старца
Я происхожу из деревни Святой Иоанн (Воспоминания старца Порфирия)Святой Иоанн – деревня на Эвбее. Оттуда я происхожу. Мои родители были бедняками, поэтому мой отец покинул деревню и уехал в Америку. Там он работал простым рабочим на строительстве Панамского канала. Мы, крестьянские дети, трудились с малых лет: поливали сад, огород, ухаживали за скотиной, бегали повсюду, куда нас посылали взрослые.
Я с малого возраста пас животных в горах. Я был наивным и застенчивым. В школу я походил лишь в первый класс и почти ничему не научился, потому что учитель болел. Там, где я сторожил овец, я по слогам прочитал житие святого Иоанна Каливита. Тогда мной овладело пламенное желание уйти из мира и стать монахом. Хотя я никогда не видел ни монаха, ни монастыря, не знал ничего.
Когда мне исполнилось семь лет, мать послала меня в Халкиду на работу в один магазин. В то время в магазинах продавали все: скобяные изделия, ключи, винты, замки, веревки, а также сахар, рис, кофе, перец и все то, что сейчас есть в лавке бакалейщика. Магазин был большой. Там уже работали два паренька. Когда я пришел, все стали мною распоряжаться, и я делал то, что мне говорили. Все отдавали мне приказания, и я носился повсюду. Между тем ребята устроились поливать цветы хозяйки на балконах. Они ходили по очереди через день. Когда пришел я, они навалили на меня все – и уборку, и цветы. Однако я не подозревал ничего плохого. Все исполнял и ходил туда, куда меня посылали.
Однажды, подметая магазин, я заметил на полу, около собранной мною кучи мусора, рассыпанный кофе. Там было штук пятнадцать немолотых зерен. Я наклонился, собрал их на ладошку и пошел, чтобы бросить их в мешок с кофе. Хозяин находился в своем кабинете, стены которого были из стекла, и увидел это. Он позвал меня:
– Ангел, – так меня, маленького, все называли. – Поди сюда! Я подошел к нему. – Что у тебя в руке? – Кофе, – говорю. – Я нашел зерна на полу и собрал их. Он стал звать: – Тасос, Аристос, Яннис, Иоргос! ! ! Один был на складе, другой еще где-то. Но так как хозяин кричал, то пришли все. Тогда хозяин открыл мою руку, – Вы видите? – спросил их. – Что это? – Зерна кофе, – отвечают. – Где ты их нашел, Ангел? – Они были разбросаны по полу, – говорю я, – я собрал их и пошел бросить в мешок с кофе.
Хозяин прочитал им целое нравоучение. Что там происходило! Там было мотовство и транжирство. Разбрасывали все то тут, то там…
– С сегодняшнего дня вы установите очередь и на поливку цветов, и на все другое, – сказал хозяин. – Одну неделю – Аристос, другую – Тасос, третью – Ангел.
Хозяева любили меня и хорошо ко мне относились. – вспоминал старец Порфирий. – Они приглашали меня наверх, к себе домой, чтобы я пел им те тропари, которые знал. Они по своей доброте часто брали меня туда. Они оценили тот мой поступок.
Через два года я уехал в Ширей; чтобы работать в магазине одного из своих родственников. Магазин находился на холме, на улице Цамаду. Это была бакалея вместе с таверной. Каждый день туда приходило много народу за покупками, и часто клиенты оставались, чтобы перекусить и выпить в таверне. Ночевал я наверху, в мансарде.
Продолжение следует