И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря:
Учитель! какая наибольшая заповедь в законе?
Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки. Когда же собрались фарисеи, Иисус спросил их: что вы думаете о Христе? чей Он сын? Говорят Ему: Давидов. Говорит им: как же Давид, по вдохновению, называет Его Господом, когда говорит:
сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих?
Итак, если Давид называет Его Господом, как же Он сын ему? И никто не мог отвечать Ему ни слова; и с того дня никто уже не смел спрашивать Его.
*
И в евангельском слове Господа нашего Иисуса Христа, и в проповеди апостольской, и в церковных поучениях чаще и настоятельнее всего повторяется заповедь: “ возлюби ближнего своего,
как самого себя?’ (Мф. 22,39)- Она — отличительная сторона нашей веры. Она — душа нашей общественной жизни. Она — широка, как целая вселенная. К сожалению, хотя все понимаем ее драгоценное, несравненное значение, но — увы! — оказываемся ожесточенными ослушниками.
У многих из нас ошибочное понятие о любви. Сердце любит, но кого любит, и как, и за что?! Часто любовь наша обращается в преступление, осуждаемое Евангелием и презираемое нравственностью. Христианская любовь возвышенна, как небо, и беспорочна, как солнце, изливающее свой свет на добрых и злых.
Подумайте же о степени своей любви к ближним.
Вот перед нами группа знакомых, ищущих в жизни только пользы. Они любят только тех, в ком находят источник удовольствий и приятностей жизни. Не эта любовь — христианская. Такая любовь краткосрочна, неустойчива, холодна. В источнике ее — купля и продажа. Получение выгоды делает душу приятной и расположенной к тому, откуда добыт интерес; неполучение же приносит огорчение и равнодушие. Такая любовь бывает у многих к животному рабочему скоту: пока он доставляет выгоду, его содержат, холят, ласкают, а падает сила животного, — его или убивают, или перепродают, или презирают. Такова и любовь, которую имеют люди к тем, от кого получают пользу и чувственное удовольствие.
Вот и еще группа людей. Они также с сердцем, в котором место занято любовью. Они ограничивают свою сердечную расположенность только некоторыми избранными, а всех прочих не удостаивают даже ласкового внимания. Эта любовь нечиста в глазах Божьих. Под ней скрывается самолюбие. А что такое самолюбие? Блажен. Августин отвечал: “это змея в красивой наружности с прикрытым жалом”. Такие люди не любят других, но любят только самих себя в других. Попробуйте коснуться неосторожно их любимой, но ложной мысли, — сейчас же чувствуете, что змея простирает свое жало, чтобы уязвить неосторожного равнодушием, злопамятством, злоречием, даже неприязнью. В этой группе вы видите таких, которые благодетельствуют до тех пор, пока любимцы поблажают их страстям, дают пищу их самолюбию; в противном случае стрелы вражды и ненависти поражают прямо в сердце прежде искренних друзей.
Нет, такая любовь не христианская, потому что она не всецелая, не всеобщая, не бескорыстная.
Откройте Евангелие и сами прочтите о книжниках и фарисеях. Они имели свой круг, где были и взаимные услуги, и расположенность к любившим их, но кто более их обижал сирот и вдовиц? И не сердце ли книжников и фарисеев пламенело адской злобой к нашему Господу, — злобой, употребившей все усилия умертвить их обличителя — Сына Божия? И евангельский богач приятно проводил время в кругу своих
друзей и знакомых. Очень вероятно, что и благодетельствовал им по своим видам. Но чье равнодушие, чье презрение к бедности собрата было причиною смерти беспомощного, бездомного, бессильного Лазаря?
Ап. Иаков наставляет о сердце человеческом: “Смотрите, братия, течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода?” (Иак. 3, 11).
Истинно христианская любовь соединена с самоотвержением. Св ап. Павел ее определяет отличительными чертами самоотвержения: “Любовь долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не раздражается, не мыслит и не помнит зла, не радуется о неправде, радуется же о истине, все покрывает, все терпит” (1 Кор. 13,4-7).
Любовь, — животворное начало христианской деятельности, — обращается в яд, мертвящий душу, если сосредоточивается на каком-либо по своекорыстным побуждениям. Ужасны такие люди: они способны в один день целовать руку, а в другой — заушать по лицу одного и того же человека.
Любовь, благожелательная к своим любимцам, но отказывающая в помощи незнакомому бедняку, вместо венца небесного принести может цепи вечные.
Любовь, благодушно оплакивающая неудачи и болезни и скорби друга, но в то же время зложелательная к недругам, — несовершенная любовь. В ней нет света, а следовательно жизни.
Любовь только к лицам живым, присутствующим или временно отсутствующим, но забывающая своих дорогих умерших в молитвах, высвобождающая из сердца, подобно изветшавшей вещи, выносимой из кладовой, — не христианская любовь…
Горе нам, если мы не любим: ужас, — если любим своекорыстно; страх, — если не можем ответить на вопрос убежденно: “любим мы или не любим?”
А между тем, жить без любви нельзя. Итак, любви, — любви безгрешной, святой, Твоей, Христовой, просим у Тебя, Господи Иисусе Христе. Научи нас любить!… Аминь.
Протоиерей Валентин Амфитеатров