Слово в неделю о блудном сыне

Лк. 15,11-32
Еще сказал: у некоторого человека было два сына;
и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую [мне] часть имения. И [отец] разделил им имение.
По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно.
Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться;
и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней;
и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели сви­ньи, но никто не давал ему.
Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избы­точествуют хлебом, а я умираю от голода;
встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! Я согрешил про­тив неба и пред тобою
и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в чис­ло наемников твоих.
Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, уви­дел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его.
Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред то­бою и уже недостоин называться сыном твоим.
А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и одень­те его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги;
и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться!
ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться.
Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда при­близился к дому, услышал пение и ликование;
и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое?
Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол от­кормленного теленка, потому что принял его здоровым.
Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими;
а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудница­ми, пришел, ты заколол для него откормленного теленка.
Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и вcе мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся.

Валентин Амфитеатров
Из притчи, произнесенной нашим Спасителем Господом Иису­сом Христом: Было двое сыновей у одного отца. Однажды млад­ший из них обратился к нему с такими словами: “Отдели меня, выдай законную часть из своего имения”. Сын не просил свидетель­ства любви и благословения, но предъявлял свое требование, как пра­вило строгого закона. Если бы отец воспротивился исполнить это же­лание сына, то чужие люди принудили бы исполнить его. Сами вы все знаете, в какой степени тяжело постороннее участие в делах между родителями и детьми. Отец в притче не допустил этого. Как ни печаль­на была для отца легкомысленная сыновняя холодная просьба, но он ее удовлетворил. Получив свою часть из имения, сын, покинув отечес­кий дом, удалился в дальнюю страну.
Вдали от отца, свободный и неограниченный в распоряжении сво­ими действиями, юный наследник скоро утратил честь своего имени. Он заслужил себе, увы, страшное название: “блудного сына”, — назва­ние, какое дает общественное мнение всем страстным, распутным, ра­сточительным сыновьям и дочерям.
1.
Прошли не столетия, а тысячелетия с тех пор, как услышали люди притчу о блудном сыне, а она назидательна и близка сердцу многих,
как будто самое новейшее происшествие, как сегодня полученная тя­гостная весть о бедном отце и бедствующем сыне.
Кто из нас не был свидетелем, слушателем о молодых людях, под влиянием порочной настроенности стремящихся сбросить с себя опеку родительской любви и мудрости и дать простор несозревшей, неокреп­шей воле? Они убегают от родителей не за безнравственность их ка­честв, не за дурные примеры, растлевающие юный, светлый, чистый горизонт молодых душ, но безотчетно, под давлением мечтательнос­ти. Она живописует неизвестное дороже известного. Она рисует при­хоть, именуя ее волей, мимолетный миг наслаждения, — как долголет­нее, нестареющее счастье.
Тяжело видеть даже со стороны таких людей, — людей, забываю­щих свое происхождение, пренебрегающих своим назначением, не­довольных своим положением, не исполняющих своих непосредствен­ных обязанностей, но бегущих от своего, чтобы найти его в чужой об­ласти труда.
Чувство неблагодарности, нелюбовь к своему родному, отеческому отзывается всегда ужасными последствиями для таких мнимых иска­телей счастья. Они именно из себя представляют жалких пловцов, у которых стало силы отплыть от берега, но нет сил и умения ни пере­плыть глубокую реку, ни вернуться назад. И какое множество людей погибает на этом распутье! Достаточно одной житейской волны, что­бы она бросила на дно бездны, как презренную тяжесть, такого легко­мысленного пловца. Вековой опыт свидетельствует: кому благочести­вый, трезвый родительский дом скучен, кому труженица родная семья не мила, кому отцовские честные заработки не утешительны, тому не найти себе доли в жизни. О, Боже мой, как страшно быть без назначе­ния в жизни! У такого человека нити жизни слишком спутаны. Своими руками ему их никогда не распутать.
2.
В большей части случаев бывает, что человек, пренебрегший роди­тельскими советами, невзлюбивший своего дома, остается навеки не­удовлетворенным. Душевное состояние его темно, как безрассветная ночь.
Человек, уклонившийся от воли и закона Божия, — поистине не­счастный человек в мире. Он весь в пороках, как в проказе. Душа его терпит голод; она лишена сродной ей пищи. Источник же пищи нашей души — это благонравие и любовь к истине и добру. Но человек, поза­бывший любящие родственные наставления, человек, увлекшийся ду­хом современности, внешним подражанием другим, похож на суще­ство, которое утоляет свой голод несродной ему пищей. Таковы все чувственные, телесные наслаждения. Сколько бы человек ими ни пользовался, но духовные потребности остаются во всей силе. Ни рос­кошный стол, ни богатая одежда, ни великолепное жилище, ни чарую­щие зрелища, — словом, ничто внешнее не насыщает души.
Вот почему так много скуки, интриг, неведомой печали, разбитых телесных сил находим у людей, которые, по народному обличитель­ному выражению, прожигали свою жизнь, а не освещали ее духовным светом любви, терпения, надежды и веры в Провидение.
Величайшим даром награжден человек, именно — неумолчным требованием души прекрасного, истинного, справедливого. Эти тре­бования не умолкают ни у мытаря, ни у фарисея, ни у разбойника, ни у заблудшего сына, ни у распутной дочери. Достаточно человеку внима­тельно осмотреться, дать себе отчет о прожитом, испытанном, как он, на каждом шагу пройденной жизни, способен почувствовать, с одной стороны, величайшее милосердие Божие, а с другой — свою личную малость и слабость. Человеку нельзя не сознавать, что он живет только с Божьего соизволения, по высшей Божьей воле. Сам он беден и немо­щен. Скудость человеческой природы восполняется только благодея­ниями благодати Св. Духа. Без нее человек — ходячий труп. Для глаза, для внешнего чувства можно сделать красивым бездыханный труп мер­твеца; ведь бывают и гробы очень изящные. Но ни один несчастный колодник не захочет ни походить на нарядного мертвеца, ни занять его место в убранном бриллиантами и цветами золоченом гробу. Да, у человека есть высшие побуждения. Этой Божьей искры не угасит це­лое море Содома. Только на высших побуждениях созидается счастье жизни; без них человек точно погибающий без крова и родины; он — заблудший сын из страны далекой; без благодатного озарения он — блудный сын Небесного Отца, расточивший вверенные ему от неба и природы дары.
Нам, внимательным слушателям притчи о блудном сыне, она многое напоминает и многое показывает к обличению и наставлению. Она обли­чает жизнь рассеянную, легкомысленную и беспечную; обличает безрас­судное предпочтение чувственных наслаждений духовным радостям; по­казывает, как опасно нерадение о спасении; как жалка, скучна, пошла и низменна жизнь, восполняемая порочными удовольствиями.
Христианину надо помнить, что задачи жизни требуют от него ра­боты, труда, подвигов, между тем мы часто ищем в жизни только игры. Играем всем, даже высшими запросами чувства; но эта игра более опас­на, нежели игра огнем. Христианину нужно помнить, что его высшая задача в жизни — самоотвержение, самоограничение… У нас же чаще всего вся жизнь слагается из страстных увлечений, — что всего печаль­нее, — блудный сын свои увлечения называет самоотвержением! Хри­стианину нужно помнить, что высшая задача его жизни — развивать в себе и хранить свою свободу, но многие свободу обменивают на страсть, отождествляя ее со страстью. Свобода делает характер, страсть отни­мает характер. Свободен тот, кто носит в себе дух Божий: “где Дух Гос­подень, там и свобода”.
Христианину нужно искать Неба; туда должны быть устремлены его ум, воля и чувства. Чаще же всего человек весь погружен в одни только земные интересы, он смотрит на землю, как на свое вечное убежище. Наконец, христианин должен всегда быть с Богом. Ему, и Ему Одному отдать себя, о Нем об Одном памятовать… Но чаще всего человек, как блудный сын в притче, думает больше всего о насыщении своего чрева.
Будет время, время страшное, когда все блудные сыновья и дочери, юные, и зрелые, и престарелые, нам известные и безызвестные, теперь веселые и беспечные, сердцем жесткие, нравом своевольные, тогда скор­бные и отчаянные, соберутся в один неисчислимый легион и станут пред Судьей нелицеприятным, Господом. Их спросят: Почему они, быв детьми Божьими, непорочными и любимыми, превратили себя в лю­дей, потерявших образ Божий, убивших в себе чистоту и благородство, доброту и нежность, простоту и ясность? Что они скажут в ответ? — Да, что они скажут, о том будет повествовать Евангелие следующего вос­кресенья… Аминь.

Валентин Амфитеатров